Не решившись заходить сразу к другу в комнату, ведьма решила подождать его здесь, в зале. Все же ему сейчас нужен покой, а главное, здоровый и долгий сон. Лучше обождать немного, тем более что ей тоже не помешает немного поспать, хотя бы в этих же уютных, мягких креслах. Потянувшись, Тискора вошла в комнату, до этого раздумывая о своих дальнейших действиях на пороге, и захлопнула за собой дверь. Запирать её она, естественно, не стала, но закрыла, чтобы сквозняка не было. Сегодня утром в комнате было светло и ясно, но свет этот был грустным, чистым, но бедным. Не от яркого и теплого солнца, его скрывали тучи, а свет падал блеклый и убогий, если так можно выразится. Ведьма постояла некоторое время, глядя через окно на разбивающиеся о скалы волны. Серая мгла затянула все вокруг, вдалеке над океаном вился молочный туман. Где-то вдалеке жалобно кричали чайки, их голоса едва доносились из открытого окна. Все-таки что-то было на побережье, что-то, что привлекало её в минуты грусти или просто беспричинной тоски, которая, прямо как и сейчас, захватывала её душу не раз, и всегда ненадолго, вскоре отпуская. Это было нечто странная и в то же время приятное, как встреча со старым другом, которого ты узнаешь, но не здороваешься, потому что не хочешь нарушать этой радостной печали на сердце. Примерно то же творилось сейчас на душе у ведьмы, которая ждала друга, вернее, дурака, который рисковал своей головой ради возвышенной цели избавить мир от злого злодея. Ждавшая веселого и милого парнишку-оборотня, всегда готового растянуть губы в улыбке, не важно даже, по какому поводу. Ждавшей вампира, чье поведение и слова было невозможно предсказать, который всегда делал все по-своему и несмотря ни на что оставался её хорошим другом. Ждавшая упрямого, порой молчаливого и замкнутого, порой веселого и смешного волка, серьезного, верного. И его подругу, которую ещё предстояло узнать поближе, и, скорее всего, подружится.
Ведьма отвела взгляд от окна и села в кресло напротив камина. В нем лежал только неубранный пепел да сажа, даже головней не осталось. Угнетающую тишину нарушали только плач чаек да плеск волн, еле различимый с такого расстояния. Девушка прикрыла яркие синие глаза и, скрестив руки на груди, удобно умостилась. Вскоре на ней сказался недостаток сна и она провалилась в сладостную полудрему без снов и кошмаров, только с мелькающими где-то образами, напоминающими близких, лес и грустный шепот волн... Она помнила из снов только одно - мягкий, ненастойчивый сигнал кому-то, кому-то находящемуся поблизости, сигнал, напоминающий о том, что к ней нужно прийти. Но что это было - убей, не вспомнит...