Охота на вампиров

Если вас что-то кусает, то, скорее всего, это что-то женского пола
А. Пушной

Трудно искать чёрную кошку в чёрной комнате, особенно, если её там нет

В голове прочно засела фраза известного ведущего. Она крутилась беспокойным волчком, царапала извилины и не собиралась уходить. Я поймал её за хвост и прижал к стене с грозным вопросом: «Что тебе от меня надо?» Она хитро ухмыльнулась и не ответила. Я ещё сотню раз прокрутил в голове фразу: «Если вас что-то кусает, то, скорее всего, это что-то женского пола». И лишь на сто первый раз понял, что меня мучает. Это был глупый вопрос, вывод из сказанного. Именно он превратил мою последующую жизнь в хаос.
Итак, я вдруг понял, что если вас что-то кусает, например, вампир, то он должен быть женского пола. Глупо, да? Но я больше не мог спать спокойно, пока не проверил своё предположение…
Итак, мне всего лишь надо было найти вампира и проверить его пол. Всего лишь. Разве сложно? И я стал искать. Я тщательно расписал для себя, кто такие вампиры, чем они живут и где их искать. Это был опыт, всего лишь опыт. Какая разница: мышки или вампиры? Просто для вторых надо клетку побольше.
Итак, вампиры – мертвецы, пьющие кровь живых и существующие вечно. Активны по ночам, кожа бледная, лихорадочный блеск в глазах.  Так, теперь о приманке: качественная кровь в безобидном флаконе. Я долго готовил себя к параметрам жертвы: занимался спортом, вёл здоровый образ жизни, ел фрукты и овощи, много времени проводил в парках. Через пару месяцев я был здоровым цветущим молодым мужчиной.
Теперь я искал места скопления вампиров. Конечно, были люди, похожие на них, но это были лишь люди, косящие под кровопийц. Жалкое зрелище. Я начал с ночных клубов – яркая краска и шум басов – здесь можно незаметно убить человека. Потолкавшись пару ночей в потной толпе, мой мозг пришёл к выводу, что тут совсем неаппетитно.
Мда, чтобы вычислить местоположение вампира, надо мыслить как он. Итак, я ставлю себя на место кровопийцы. Я жажду крови, но мне нельзя себя выдавать. Прячу глаза за тёмными очками, а лицо – за прядями каштановых кудрей. Одежда немаркая и невзрачная. Я серая тень. Скольжу меж людей в поисках ужина. Мой нюх оценивает каждого, проверяет, насколько здоров человек, полезна ли его кровь. Через какое-то время я ощущаю себя жутко полной девушкой, сидящей на очень строгой диете. И вот она тащит под микроскоп каждый продукт, расчленяет его на жиры, белки и углеводы, выносит приговор: есть или нет. Жуть. Надо заканчивать с этим. Метод неэффективен.
Я не пал духом и разработал новую стратегию: ночные прогулки по мрачным закоулкам. Там, где фонари приказали долго жить, можно спокойно убить человека, а найденный на сером рассвете труп никого не удивит: который за неделю! Вот только вампиры – далеко не единственные любители тёмных закоулков. За время данного этапа эксперимента я научился очень быстро бегать, давать сдачи, посылать куда подальше и … Ну, многому я научился. Желанных вампиров не встретил, зато всякий криминальный сброд меня больше не пугает.
Как особо не унывающий и не падающий духом, я начал разрабатывать план Д. Вновь день принадлежал библиотеке, глаза – строками, мысли – вампирам. Я искал и искал, вступал в тайные сообщества, разговаривал со священником, опрашивал древних стариков… Всё безрезультатно: мне рассказывали сказки и смеялись. В вампиров никто не верил. Кроме меня.
Трудно искать чёрную кошку в чёрной комнате, особенно, если её там нет. Но ведь нам так хочется, чтобы она там была! Мы верим, мы жаждем встречи с ней. А если кошка не появляется, то мы придумаем тысячу причин занятости чёрного создания и недостатком времени на аудиенции.
Я брёл по парку, постепенно осознавая бредовость эксперимента. Но так не хотелось мириться с этой мыслью! Мозг отчаянно искал доказательства, что вампиры существуют, что надо просто уметь видеть и слышать. А за спиной догорал закат. Литья каштанов чернели в огне. По аллеям тянули к ногам кровавые нити, готовые опутать и утащить в горящий океан. Ветер замирал от восторга. Птицы пели серенады уходящему дню. Костёр пылал, переливался золотыми и алыми языками пламени, лизал кожу, оставляя розовые следы.
Ничего не видя, я упал на лавку, зажмурил глаза, чтобы их не открыло даже великое солнце… Во мраке души я ждал смерти светила. И желательно, чтобы оно не воскресало…
Когда ветер воспрял ночной прохладой, я осторожно открыл глаза: уже стемнело, в небе зажигали звёзды. Тёмно-синяя гладь меня успокаивала, улыбалась миллионами ярких глаз. И я ей улыбнулся.
Кто-то рядом засмеялся. Я подпрыгнул на лавке от неожиданности.
- Простите, я вас напугала, - милая девушка чуть виновато улыбнулась. – Просто мне показалось, что вы боитесь солнечных лучей.
- Нет, что вы! – я лихорадочно соображал, когда она подсела. – Просто устал.
- Плохо спите днём? – карие глаза незнакомки незаметно осматривали меня.
- Нет.
- Вы голодны? Ещё не успели позавтракать? – ирония, ирония в каждом слове.
- Эээ, я уже сегодня завтракал, - что-то мне не нравились такие вопросы.
- Завтрак оказался тухловат? – девушка уже откровенно смеялась надо мной.
Я встал и строго спросил:
- Что вы хотите от меня?
Она засмеялась громче. Я хмурился: столько психов мне встречалось за последние пару месяцев! Ещё и эта, ненормальная!
- Простите, просто хочу вас пригласить на завтрак, - лукавая улыбка.
- Спасибо, я не голоден, - пора заканчивать этот бредовый разговор.
- Я вас приглашаю без вашего согласия, - она встала, взяла меня за руку и повела.
И я пошёл, послушно пошёл рядом. Невидимый магнит крепко держал меня. Что ж, покорюсь судьбе, ибо девушка неплоха: тёмно-русые пряди до пояса, карие глаза, шикарная фигура. Она привела меня в другой конец парка, к лавке, на которой сидел мужчина. Он встал, страстно поцеловал девушку, усадил и лишь после этого заметил меня:
- Добрый вечер, юноша!
- Я пригласила его к тебе на завтрак. Будь с ним вежлив и доброжелателен, - вдруг незнакомка встала, поцеловала мужчину и ушла.
Я стоял, будто громом поражённый: что всё это значит?
- На завтрак, значит? – он прищурил хитрый зелёный глаз. – Хорошо, пойдём, мой сладкий!
- Что? – я в ужасе бросился было бежать, но…
Незнакомец явно превосходил по всем параметрам ночных криминальных личностей. Он легко догнал меня и схватил за руку. Вырваться не удалось… Увы, эксперимент грозился закончиться весьма плачевно для экспериментатора: в объятьях гомосексуалиста… Не в силах сопротивляться, я был приведён в уютную квартиру, где на окнах трепыхались от ночного ветерка малиновые занавесочки, кровать была аккуратно застелена, царил порядок и чистота… Я был нежно брошен на кровать. Она спружинила и подкинула пару раз моё обречённое тело. В ожидании страшной участи, я рассматривал гея: среднего роста, строен, плавен в движениях, волосы русые, длинные, собраны в пушистый хвост, глаза зелёные. Да, красив, надо сказать.
- Я всё знаю про тебя. Я дам тебе то, что ты так долго искал, - прошептал он мне на ухо, склоняясь надо мной.
- Вы меня с кем-то путаете, я не такой…
- Такой! Ты такой единственный! – нежный поцелуй в шею и…
…что-то острое скользнуло по ней, оставив кровавый след. Я перестал дышать от мысли, что это… вампир. Да, клыки чуть прикусывали кожу, но не рвали сосудов. Он наслаждался моей внезапной беззащитностью, а я прощался с жизнью и корил себя за глупый эксперимент…
- Ты вкусный, очень. Ты не зря старался, - шептал нежный убийца.
- Спасибо, - мрачно выдавил я.
Внезапно вампир расхохотался и откинулся назад, разрывая рубашку… Пуговицы разлетелись маленьким фонтаном, а из оков плотной материи освободилась… женская грудь… Я на миг замер от удивления и осознания правоты своей гипотезы.
- Как тебе? – лукаво спросила вампиресса.
- Э, бесподобно! - ну, что ещё сказать красивой почти обнажённой женщине, даже если она тебя убьёт через пару минут.
Однако вампиресса быстро оказалась совсем без одежды, окончательно лишив меня способности трезво мыслить. Впрочем, нам это уже и не требовалось.

Исповедь ангела

Весна на закате тает плавленым сырком в объятьях нападающего лета. Оно вплывает в город тягучим маревом жары, запирает ветра на замок в сырых подвалах, застилает небо бирюзовой скатертью и плавит, плавит наши души. Дышать тяжело даже мне, а ведь я почти невесом. Но это не самое страшное. Меня сейчас, впрочем, как и всегда, заботит только одно: она меня слышать не желает. Не то что видеть. Вот и плетусь неслышно позади, бормочу себе под нос, пытаюсь чего-то ей доказать. А она упрямо идёт вперёд, к своим небредовым целям. Она не верит в приметы, не боится ошибиться, готова действовать, взлетать и падать. Но ведь иногда можно упасть и не взлететь! Как она не понимает, что я для того и даден ей, чтобы, не разбилась её сиреневая душа!
Но нет, она не верит в суеверия, потусторонние вещи, мистику и всё подобное. Поэтому мне нет места в её жизни. Вот сейчас она выходит из трамвая, а я вижу, как мчится лексус, вовсе не думая тормозить! И ведь он её сейчас размажет и канет в суету, где его никто не найдёт! Нет! Я хватаю её за руку, задерживаю на последней ступеньке… Проклятая машина обдаёт нас жаркой пылью. Спас. В очередной раз спас. А она думает, что просто полезно рассеянная. Вот, я снова ни при чём по её мнению! Ну, ладно! Я, наверно, никогда не устану ей доказывать своё существование и право на голос. Я упрямый. Может быть, даже более упрямый, чем она.
Иногда мне удаётся вклиниться в её мысли, громко крича. Тогда она начинает писать стихи или рассказы. Мне это очень нравиться, это смысл моей жизни: творить руками людей. Точнее одного человека, который мне больше всех нравиться. И который меня и создал. А потом – не захотел слушать. Так часто бывает с богами: насоздают миров, а управлять ими неохота, лучше наблюдать. Вот только я не согласился и стал путешествовать по мирам своего бога. Очень интересно. Мне так весело, когда она меня раскрывает, ругается, что и сюда я умудрился забраться! Старательно выковыривает меня из прописей, вычёркивает мои фразы, стирает мои тонкие черты.
А мне обидно. До смоляных слёз обидно. Я кричу, я терзаю её душу: « Я здесь! Я рядом! Я живой! Я существую!» А она – не видит… Не хочет меня видеть. Думает, что я лишь плод её фантазии и меня можно убить усилием мысли. Но нет, я буду жить сквозь боль безмолвного крика, пелену взгляда и пустоту слуха. Я буду с ней всегда рядом, ведь должен же кто-то заботиться о богах? Они такие рассеянные, невнимательные порой. Нельзя, чтобы боги умирали, они должны жить.
Вот опять: мчится на красный ленд ровер, а она думает, что он затормозит. Нет, не затормозит он! Разве не слышишь, как я тебе кричу? Не слышит… Я крепко держу её за руку, не давая сделать шага навстречу смерти. Ведь я все её смерти вижу и чувствую. Нет, я её удержу. А она пусть думает, что мало спит, что устала, поэтому пропустила свой зелёный, на который вовсе не обратила внимания очередная машина.
Я крепко держу её тёплую руку, но она не чувствуют. Порою я отражаюсь блёклой тенью в её зеркале, но она не верит глазам, я шепчу миллионы стихов ей на ухо, но она не слышит меня. Меня нет в её мире… Но она есть в моём. Я ангел, а ангелы должны заботиться о своих богах. Всегда.

Крылья

Крылья даны, чтобы летать

В жизни многое может быть. Главное, как ты сам к этому относишься. Можно превратить минутную боль в вечные муки, а можно миг радости – в бесконечный рай. Вам что больше нравится?
Говорят, что кто-то умеет любить, умеет делиться чувствами, а кто-то – нет. Просто так сложилась его жизнь. И горят внутри вулканы, льется лава любви… Вот только вулкан подводный, лишь иногда он вздымает лёгкие волны на океане масок.
По аллее шла девушка. В её руке завяла роза. Чёрно-красные бархатные лепестки почти превратились в пепел прошлого. Печаль томилась в сердце, оставленном в груди ушедшего прочь. Чуть ветер, четь зелень листвы, чуть солнце… Чуть теплится кровь в брошенных сосудах. Надо вернуть сердце или вырастить новое. Можно вырвать из груди ушедшего прочь его, но тогда он умрёт. А девушка этого не хотела. Потому что он ушёл к счастью, встреченному позавчера.
Чуть сверкали бриллианты в тёмных глазах, чуть дрожали прокушенные от боли губы. Острые шипы покоились в ладони, девушка не чувствовала их жал. Она лишь верила, что ушедший прочь будет счастлив. Пусть не с ней, но счастлив. А когда счастлив тот, кого любишь, то ты и сам счастлив. Она знала это.
Осыпались лепестки в агонии дня, сожжённого жарким июльским солнцем.
Закат догорал вместе с чувствами и другой девушки, которая вновь безнадёжно подарила чувства глухому юноше. Вроде бы была любовь, но… Юноша ушёл прочь. И слёзы, и тоска, и боль… Рвалось на части раненное сердце. Проклятия неслись вслед глухому. И заклинания больше никогда не любить. Девушка хотела запереть в оцинкованном гробу сердце. Но глупое вновь вырывалось, пыталось согреть тех, кто слеп и глух…
Но это была последняя капля. Девушка сдалась. Поклялась никому не верить, не дарить тепла души. Она достала сундук с масками, стала носить то одну, то другую. Всегда разная, интересная, но вечно чужая, непонятная.
Пришла иссиня-чёрная ночь, накинула прохладные плащи на плечи девушек, отправляя их домой. Первая девушка вытерла слёзы и вдохнула сладкий воздух. Вторая - привела себя в порядок, чтобы никто не узнал, что ей было плохо. Лёгкие шаги по аллее. Луна, сонная красавица, смотрела на идущих одну за другой девушек. Её было всё равно, она для всех лила свой мягкий свет. А ещё круглоликая видела третьего, парящего по аллее. Ангел с парой крыльев в руках спешил за девушками. Он незаметно снял со спины  девушек жалкие несколько перьев на лохмотьях кожи. И лишь первой дал новые крылья…

Старая сказка

Пикник в лесу – что может быть прекрасней? Именно такой досуг выбрала компания молодых людей. Их было шестеро: три русоволосых атлета и три белокурых бестии. Заготовили мяса на шашлык, крема от комаров, палатку да тёплые спальники. С ветерком пролетели по разбитым дорогам и въехали в один из глухих лесочков, в котором можно развести костерок и в котором никто не возьмёт за это штраф. Правда, рядом с леском был детский лагерь. Ребята решили заехать туда и узнать, есть ли дискотеки. Разница в четыре-пять лет с самым старшим отрядом не означала такую же разницу в мозгах.
- А почему бы вам не устроить пикник у нас в лагере? Вместе посидим, песни попоём, вечером уже со знакомыми веселиться будем? – вдруг предложил заезжим один из вожатых. 
Парни посмотрели на худого мужчину сорока лет в очках, усмехнулись и ответили: 
-Не, спасибо, папаша. Мы лучше отдельно. Мы не на утренник в детском саду ехали.
-Понятно, - вздохнул мужчина. – Тогда хоть на ночлег приезжайте. У нас корпус свободный есть. 
-Спасибо, папаша, - и укатили.
Мужчина снял очки, протёр их, надел и неспешно отошёл от ворот лагеря. Компания ещё долго смеялась над заботливым вожатым, гадая, чего это вдруг их так ласково встретили. Ведь они ожидали другого приёма: гулять подальше от детей. Однако,долго голову ломать не стали, приехали, разложились на полянке, разожгли костерок и стали готовить шашлык. Из магнитолы лилась весёлая музыка, три пары плясали, не жалея ног. Светило яркое солнце и пели птички. 
День пролетел весело и незаметно. Пришёл прохладный вечер. Палатки уже были готовы принять уставшие тела, но вдруг неожиданно закончились дрова. 
-Странно, мы же втроём принесли хвороста на несколько дней вперёд, - удивлялся один из парней. – Только шашлык готовили, не подбрасывали. 
-Ладно тебе, пошли, насобираем ещё, пока не стемнело, - хлопнул его по плечу друг. 
-Девчонки, постерегите полянку, мы скоро, - и парни нырнули в чащу леса.
Ещё позвенел какое-то время девичий смех, а потом наступила тишина. Как-то сразу три подружки замолчали. И птицы. Лишь солнце растекалось ярко-красным пятном по небу, заливая его огненной кровью. Чернели деревья и казались монстрами скорявыми руками, тянущимися к девушкам. 
- Как думаете, почему нас звали ночевать в лагерь? 
- Не знаю, - блондинка почесала спину, за которую кто-то попытался укусить. 
- Так, где у нас крем от комаров? – третью девушку тоже кусали за спину. 
- Что же это за звери такие? Я же уже мазалась кремом от комаров! – и блондинка попыталась поймать то, что не давало ей покоя. 
В руке оказалась маленькая веточка. Девушка обернулась: ближайшее дерево было в десяти метрах. Большое корявое дерево без листьев. Почему-то она не могла припомнить его. А ведь угольно-чёрная коряга сразу бы бросилась в глаза. 
-Где парни? Сколько можно ходить за хворостом? – ожидание сильной половины затянулось. 
-Давайте их позовём.
-Давайте! Андрей! Игорь! Олег!
Тишина.Даже ветра нет, нет шелеста листьев и шороха опада под ногами. Девушки позвали ещё раз, но опять никто не ответил. 
-А телефоны они взяли с собой?
-Боюсь, тут сети нет.
-А я ведь звонила маме.
Нашли телефоны: все разрядились. 
- Странно. 
- Что странно? Весь день то болтали, то радио ловили. Ничего удивительного! 
А пока три девушки копались в палатке, их за спину что-то стало очень настойчиво корябать. Та девушка, которая уже держала в руках веточку, оборачиваться совсем не хотела. И правильно… 
Палатку окружили деревья. Чёрные, корявые, они бесшумно тянулись ветвями к девушкам. Рвали одежду, рисовали кровавые узоры на коже. Завороженные страхом, блондинки не смели шевелиться. Лишь бессильно смотрели, как ветви вскрывают вены и врастают в них. Шершавые стволы терлись о щёки, сдирая кожу. Корни оплеталиноги и рвали сосуды на них… 
В кромешной тьме, когда луна не посмела взглянуть на кровавый пир угольно-чёрныхдеревьев, в лагере горел костёр. Вокруг сидели дети и слушали сказку пожилог овожатого. Он рассказывал её каждый год. Плясали языки пламени, негромко звучали слова: 
-Давным-давно тут была милая деревушка. Рождалось много в ней красивых детей, но мало – хороших колосьев. И дождь был вовремя, и жара была не жаркой, и земля была жирной, но не рождала она хлеба. Позвали тогда люди шамана из глухого леса. Молодой и умелый, он сразу нашёл выход из положения: принести в жертву трёх лучших юношей и трёх прекрасных девушек. Понимали люди, что умрут либо от голода, либо… И принесли кровавую жертву. Земля дала богатый урожай, напоённая кровью людской и накормленная молодым мясом. Радовались жители деревни. До следующей весны: опять нет сил у земли. Шаман повторил обряд… И повелось так на века: три девушки и три юноши по весне поили своей кровью землю. Но шаман не молодел с годами, как ни старался. Пришлось брать ученика, чтобы передать мастерство и силу. Наиболее способным оказался юноша, чьего брата принесли в жертву в очередную весну. Долго и прилежно учился будущий шаман, постигал все тайны. А когда постиг – дал волю своей мести: превратил учителя и его помощников в кровавом ритуале в деревья – чёрные неподвижные коряги. Обозлились они и тянулись ветвями ко всем, кто мимо проходил: их томила жажда крови. Молодой шаман и оставшиеся жители засадили чёрных кровопийц дубами и перенесли деревню подальше. И рожь стала высока, и колос полон, и дети счастливы. Вот только было это много веков назад. Умер ученик шамана, ослабли путы над заколдованными. Теперь ходят по глухому лесу чёрные коряги и пьют кровь тех, кто заходит к ним в гости…