Свист стал невыносимо пронзительным и тонким, будто сломанный свисток терзали с небывалым рвением. Порою звук тонул в хриплых всхлипываниях-покашливаниях, казалось, что хозяин свистка сам захлебывается от производимых им звуков. Её обуревал панический страх перед тем, чего она не видела, но, несомненно, должна была увидеть и даже осязать. И мысли о прикосновении к приближающемуся существу вызывали у неё только одну ассоциацию - близкая смерть. Не к месту вспомнилось, что она ещё слишком молода, чтобы умирать. Страх достиг апогея - она чувствовала дыхание смерти на своем лице и понимала, что вот она, смерть. Здравствуй, красавица. Здравствуй.

   - Ты опять кричала во сне. Эж, тебе стоит сходить к вашему школьному психологу. Подростки в твоем возрасте спят сном младенца, у тебя же каждую ночь кошмары.
   Эжха лишь презрительно поморщилась в ответ. Мать говорила ей это уже множество раз, и каждое утро повторяла свой совет слово в слово. Как же ей все это надоело...

   Как же ей все это надоело. Эти настороженные взгляды одноклассников. Каждый чертов день. Для них для всех предпочтительнее было бы сбегать в полнолуние на кладбище, чем попробовать побрататься с нею. С Эж, стервой и изгоем? Ни за что. Но Эжха привыкла... она сменила множество школ с тех пор, как отец стал переезжать по работе с места на место, и нигде у неё не было друзей. Эжха-одиночка - это было чем-то вроде закона, вроде жизненной аксиомы. Одноклассники её уважали и ненавидели. Скорее больше второе.
   Нет, в ней не было ничего страшного; просто она отталкивала от себя всех и вся одним только хмурым видом, мальчишеской одеждой и грубоватой манерой обращения. Такая натура. А выглядела она обыкновенно - черные волосы ежиком, колючие серые глаза, высокая, фигура нескладная, лицо ничем не примечательное, вечно недовольное. Может, какая чуйка заставляла других подростков, жизнерадостных и легкомысленных, избегать её общества.

   Её отец работал непонятно где, получал непонятно сколько. Жили не бедно, но и не богато. Мать сидела дома сложа руки и часто плакала вечерами о том, как было хорошо, пока папенька не "свихнулся", как она говорила. И в тысячный раз рассказывала дочери о том, как десять лет тому назад отцу позвонил неведомо кто и пригласил неведомо куда, после чего тот вернулся домой и велел складывать вещи - они переезжали. С тех пор они объездили всю страну, останавливаясь в маленьких, невзрачных городках не более чем на два года.
   Однако этот городок был не так плох, как поначалу показалось Эжхе. Как все остальные, он был сер и скучен, со своим небольшим, занудным населением, плачущим за своей судьбой, занесшей их в такую глушь и пытающимся выхватить свой последний кусок хлеба хоть из рук самого дьявола. И при всем при этом он был чем-то очарователен. Его окружал густой ельник, в котором, говаривали, водилась тьма-тьмущая волков. Кстати о слухах - ими городок был полон. И это было одним из тех чудесных качеств, которые привлекали в нем Эжху.
   Итак, городок славился своей чрезмерно низкой рождаемостью и повышенной смертностью. Что ни день, в нем либо таинственным образом умирало, либо не менее таинственно исчезало не менее одного-двух человек. Эти новости перетирались ежедневно в школьной столовой - таким делом через пару десятков лет жить здесь станет некому. Дальше, главной городской легендой было старое кладбище ведьм, якобы на месте которого была построена церковь. Церковь была. Было ли кладбище ведьм? Черт его знает. Но факт, что раньше город был обителью помешанных на сверхъестественных силах людей, был верен.
   На холме в полумиле от города трава почти не росла - некогда её выжгли ведьмы, устраивавшие здесь шабаш. В лесу кроме волков жили оборотни (они-то и похищали людей). Отец Аврелий, местный священник, был чернокнижником. Кладбище за городом кишмя кишело злыми силами и по ночам там бродили ожившие мертвецы. Эти и тому подобные глупости были постоянно на слуху у не в меру суеверных и доверчивых горожан. Увы, их неустойчивую провинциальную психику только раздразнивали исследователи Средневековья, уверенные, что именно здесь некогда сожгли больше сотни ведьм, и постоянно ошивающиеся неподалеку полицейские в поисках пропавших людей.
   Эжхе же было все равно - подобные легенды забавляли её, отвлекали от будней, но она не верила. Да что там греха таить, она ни во что не верила.

   Он был странным. Уж как ни относились одноклассники к Эжхе, его они избегали, будто он был прокаженным. Не говорили с ним. Отвечали с презрением и опаской, когда он обращался к ним. Но ему это даже нравилось - он чувствовал себя выше их, сильнее их. В этом он видел объяснение их страха перед ним.
   Эжха не горела желанием знакомиться с этим странным новеньким Коро. Она не боялась его, более того, он казался ей смешон - эти спутанные рыжие волосы, огромные зеленые глаза. Он напоминал ей домового, возомнившего себя царем.
Но кто спрашивал её? Коро видел, что она одна, знал, почему, и, едко усмехаясь, сел за одну парту с нею. Эжха усиленно игнорировала его вот уже почти две недели, увы, в конце концов безрезультатно.
   - Эжха, верно? Улыбнись мне.
   Она приподняла брови, сохраняя бесстрастное выражение лица. Требовательный тон Коро раздражил её и она, зло прищурившись, растянула указательными пальцами уголки губ, хмуро глядя на новенького.
   - Какая комедия. Перестань же. Расскажи лучше, чем славится этот жалкий городишко, и где можно повеселится.
   Эжха и впрямь улыбнулась - не менее зло, чем смотрела на Коро. Рассказать о достопримечательностях? С удовольствием. С большим.
   - О, наш чудный город славен своим средневековым прошлым. На холме живут ведьмы, в лесу оборотни, а наша математичка - вампир. Чудно повеселится же можно на кладбище. Уверена, мертвяки с удовольствием составят тебе компанию.
   Язычок у Эжхи был острый и длинный, но её прекрасная речь не вызвала должной реакции у Коро. Вместо того, чтобы попросить её не валять дурака, он словно загорелся и начал быстро задавать вопросы, на которые Эжха едва успевала отвечать:
   - Что, здесь есть проклятое кладбище? С мертвяками? Жители слышат их вой по ночам? Горят огни над надгробиями? Обгрызенные тела за забором?
   Да, все это и многое другое перетирали суеверные кумушки и старые бабки. Да, Но Эжха никак не могла взять в голову, почему Домовой так заинтересовался этими сказками местного пошиба. Впрочем, звонок на урок освободил её от всяческих размышлений - алгебра не слишком способствует вольным размышлениям, если учесть на редкость вампирскую требовательность учительницы.

   Эжха кинула тетрадь в сумку и сделала шаг в сторону двери, когда её окликнул голос Коро:
   - Эжха! Пойдем со мною сегодня ночью на кладбище?

   - Ты, верно, с ума сошел. Зачем тебе вообще понадобилась это кладбище?
   Они сидели на бетонном заборе, окружавшем школу. Сумки с книгами валялись у их ног, на земле.
   - Хочу, и все. Неужто ты трусишь, милая? - Коро был насмешлив, и, как ни странно, не слишком настойчив. Эжха думала, что он станет доставать её своим "пойдем", но Коро лишь предложил пойти за компанию и не слишком огорчился, когда она отказалась.
   - Вовсе нет, - фыркнула Эжха. Она боялась только кошмаров, да и к тем уже притерпелась. - Просто это глупая и бессмысленная затея. И сам ты милый.
   - Ну, почему же, - пожал плечами Домовенок, - это довольно забавное местечко. И спасибо. Всегда знал, что я очаровашка.
   Эжха покрутила пальцем у виска. Коро был странным, но все же что-то заставляло её вот уже битый час сидеть здесь, рядом с ним, отговаривая его от похода на кладбище. Наверное, он был единственным светлым лучом в её серой беспросветной жизни - был чем-то необычным среди обыкновенного, ярким среди тусклого, странным среди нормального.
   - Коро, если ты не знаешь, то погост - это просто множество надгробий с датами и именами, некошеная пожухлая трава и покосившийся забор. Ничего забавного, особенно ночью, ты там не найдешь.
Эжха воззвала к здравому смыслу Коро, понимая, что, если он пойдет, то и она вместе с ним. Просто потому, что она никогда не ходит по ночам никуда. А тут возьмет и пойдет. Идея сделать что-то из ряда вон выходящее приятно грела её душу, но все же кладбище не представлялось ей лучшим из вариантов для ночной вылазки.
   - Это банально, Эж. Ты мыслишь стандартно, не стоит. Лучше представь себе нас, крадущихся с фонариками вдоль покосившегося забора, лес, отдаленный вой волков и полную луну. Романтика!

   Они крались с фонариками вдоль покосившегося забора. Неяркий свет вырывал из темноты торчащие ржавые прутья вышеупомянутого заграждения. Эжха посмотрела на почти полную луну, прислушалась к вою непонятно кого и в который раз назвала себя сговорчивой дурочкой.
   Поставить будильник на два ночи, быстро одеться и аккуратно вылезти через окно в гостиной было достаточно легко. Сложнее - достать фонарик из шкафа в комнате родителей. Но и это ничего, мать спит крепко, а отца ещё не было (Эжха вообще сомневалась, что он ночует дома хоть когда-либо; в последний же раз она видела его на позапрошлых выходных). Коро встретил её на центральной площади и, самодовольно улыбнувшись, приказал (скорее так, чем попросил) вести его к кладбищу.
   И вот они здесь. Эжха знала дорогу, она уже бывала здесь, только при свете дня. Вернее, сумерек, когда хоронили дядюшку маминой очередной подруги, их соседки. Вечером кладбище было одиноким и унылым, сейчас же - зловещим в свете луны и фонариков.
   Железные ворота, старые и покосившиеся. И первые надгробия - недавние, присыпанные свежей землей и пока что ухоженные. Эжха вопрошающе посмотрела на Коро. Вот, погост, что дальше? Взгляд Домового был устремлен куда-то вглубь кладбища. Махнув рукой, мол, идем со мной, Коро зашагал дальше, к старым, заброшенным могилам. Эжха шла осторожно, обминая кресты и холмики, Коро же шел напрямик, принимая землю у могил. Эжхе это не очень нравилось, что она не стала доставать дружка моралью.
   - Смотри!
   Эжха подошла ближе. Они находились на противоположном краю кладбища, в двух шагах от забора. Горящий взгляд Коро был устремлен на маленькое покосившееся надгробие со стершимися именем и датой. Нет, не на надгробие. Темнота все делала черным, и Эж не сразу заметила, что вместо холмика у каменной плиты чернеет яма. Как раз такая, чтобы в неё поместился гроб. Яма. На месте могилы.
   - Как это вышло?
   Она была очень удивлена - на этом участки были захоронения пятидесятилетней давности. Кто посмел разрывать могилы мирно спящих вот уже полсотни лет? Предрассудками Эжха не страдала, и мысль о потусторонних силах посетила её в последнюю минуту, да и то она досадливо отмахнулась от неё.
   - Великолепно! Просто великолепно!
   Голос Коро был глухим и торжественным. Эжха с опаской покосилась на спутника и на всякий случай шагнула в сторону. Ну его, ликовать при виде ямы не слишком подходит нормальному человеку. Эжха вспомнила, как днем её радовала странность новенького. Что же, теперь она её пугала.
   - Ты чего? - Коро заметил, что она отошла. - Не бойся. Это всего лишь яма. Внутри гроб. Прелестно, не правда ли?
Поначалу он говорил, как прежде, спокойно и тихо. Но последняя фраза прозвучала так же, как восхищения - с придыханием сумасшедшего, рассказывающего о своем воображаемом друге.
   - Надо будет утром сказать священнику. - Эжха решительно развернулась и сделала несколько шагов в сторону врат; ей совершенно не хотелось оставаться здесь хоть на миг дольше.
   - Нет-нет. - Коро тут же обогнал её и преградил путь. - Не стоит. Отец Аврелий знает.
Эжха удивленно воззрилась на Коро. Как святой отец мог позволить раскопать старую могилу? Да и почему взгляд у Домового такой испуганный?
   - Да ну? А откуда ты знаешь, что он знает? Пропусти меня, пора идти домой.
   Она попыталась обойти его, но Коро не пускал. Как-то особенно нежно улыбаясь, он начал делать небольшие шажки вперед, заставляя Эжху пятиться. Никаких романтических соображений в обществе могил к ней не приходило. Ей стало страшно. Его глаза горели, улыбка становилась шире. Страх нарастал и вскоре стал таким же, как в одном из её кошмаров - вязким, липкий, паническим. Ещё шаг назад...
   Эжха почувствовала, как земля под её ногами скользит, осыпается, и она падает в пустоту. Миг полета, замершее сердце - и сильный удар спиною о крышку гроба. Фонарик, выпущенный из рук, упал ей в ноги, мигнул и погас. Удар вышиб из легких весь воздух; Эжха долго откашливалась, восстанавливая дыхание. Медленно, но верно к ней возвращался страх - она же упала в ту яму, в разрытую могилу, и это Коро её туда столкнул.
Подняв голову, она увидела очертания фигуры на краю ямы.
   - Коро! Идиот, я же могла разбиться! Позови кого-нибудь, я сама не выберусь!

   Она кричала долго. Она сорвала голос. Фигура все так же темнела на фоне луны. Эжха в отчаянии обхватила голову руками. С каким сумасшедшим она связалась?! Зачем согласилась пойти на кладбище, почему не ушла сразу? Она сидела на гробу уже с полчаса, дышала терпким запахом земли и сырости. Страх, растерянность и отчаяние связали её крепкими путами. Самым ужасным было то, что она даже не знала, что происходит и почему Коро молчит. Мы все теряемся, когда имеем дело с сумасшедшими.
   Спустя некоторое время Эжха уловила какие-то звуки на поверхности. Больше всего это напоминало неосторожные шаги и шелест одежд. Хотя черт его знает - яма слишком глубока. Но нет, она оказалась права - рядом с силуэтом Коро возникли другие. Шесть человек, включая его. Они шептались друг с другом, и до Эжхи долетали лишь шипящие и свистящие звуки.
Этот голос испугал её до безумия. Отчасти потому, что она узнала его, отчасти по тому, что он говорил.
   - Эжха, дочь Аврока, врага нашего, будет погребена здесь и сейчас во славу Господу Богу и в устрашение прислуге Сатаны! - Отец Аврелий прокашлялся и запел на незнакомом языке странную песнь. Звуки перевирались, и после гулкого баса священник пел тонким голоском ребенка, пронзительным визгом старухи и так далее.
   Заглушаемые этой какофонией, застучали о землю лопаты. Эжха догадалась, что лопаты, потому что на неё стала сыпаться комьями сверху сырая земля. Какое-то время она сидела неподвижно. Не могла понять, что происходит. Почему отец им враг? Почему Аврелий поет на могиле? Почему эти люди забрасывают яму землей - ведь Эжха сидит в ней, её надо вытащить...
Очнувшись, она дико закричала. Она умоляла, угрожала, рыдала, разрывала руками землю, пока ещё могла, но песнь продолжалась, и земля сыпалась...

   - Странно все же это. Уж кто-кто, а эта ведьма...
   - Да ничего странного. Как раз она наверняка якшалась со злыми силами.
   - Не говори глупостей... никаких злых сил нет. А Эжха и впрямь была какой-то бесноватой, небось и нагребла неприятностей.
   Тихие перешептывания в классе не умолкали вот уже неделю. Неделя прошла с тех пор, как пропала Эжха.
   - И все же жаль её.
   - Да, жаль. Может, она суицидом жизнь кончила? Все время одна, все такое.
   - Уж Эжха-то? Вряд ли.
   - Кто её знает... у них вообще семья странная.

　Загадки тем и хороши, что никогда не будут разгаданы. Но все же...

Холодный огонь ласковыми язычками оплетал его ноги. На мили вокруг расстилались леса черных безлистых деревьев. Под ними тоже плясал ледяной посланник солнца. Он шел по черствой черной земле, и пламя расступалось перед ним, с сожалением провожая его снопами искр. Вдруг он остановился и присел на корточки. Протянул руку к огню. Тот лизнул его ладонь, и он тут же отдернул её, шипя от сковавшего разом все тело холода. Встал. Что за проклятое духами место? Отчаявшись найти здесь хоть что-то, он побежал. Бежал медленно, с трудом отрывая ноги от земли. Остановился на краю обрыва. Лег, заглянул за край. Пелену ленивого сна прорвал дикий крик ужаса...

   - Отомщу. Сатана бы побрал этого фанатичного подонка! Я отомщу ему, я убью его, похороню заживо...
   - Аврок, я понимаю твои чувства... вернее, совершенно не понимаю, но ты должен взять себя в руки. - Шеф сочувствующе положил руку на плечо ведьмаку. - Мы ещё вчера подписали смертный приговор Аврелию. Ты же знаешь.
   - Знаю... но я хочу убить его сам. Этими самыми руками.
   Шеф ещё долго уговаривал Аврока успокоиться, и лишь когда был уверен в его адекватности, отпустил того домой, к жене.
Кстати о жене - ведьмак начинал серьезно беспокоиться о здоровье её психики. Постоянно в ненавистных разъездах (как объяснить, что это - единственный способ выжить?), без поддержки... потеря любимой дочери окончательно доконает слабую женщину.

   Он был неправ лишь в одном - когда подумал, что та уже могла наглотаться своего снотворного и ждать его в мертвом виде.
   Нет, его встретила не трагично раскинувшая руки жена. На него смотрел закатившимися глазами подвешенный за шею к люстре труп. И все же это была его жена... Аврок не чувствовал ничего, кроме досады на её слабость и трусость. На столе лежала измятая записка с размытыми слезами словами. Женщина во всем обвиняла своего мужа, его непонятную работу и безразличие к судьбе дочери. Ведьмак в бессильной злобе смял клочок бумаги и швырнул в стену. Теперь он уже не объяснит, что переезды были постоянными побегами от церкви и её приспешников, его работа - спецотдел столицы по магическим операциям, безразличие - попытки скрыть от дочери правду.
   Но теперь он остался один. Ему не о ком заботиться, нет нужды никому подчиняться. Один среди холодных языков пламени...

   Раскрывая напоследок все загадки скажу, что Коро, племянник отца Аврелия, был заживо захоронен вместе с дядюшкой в стене церкви. Известие о пропаже священника и мальчика не удивили никого - в этом городишке и не такое случалось.
   Аврок погиб спустя месяц при ловле спустившегося с гор дракона. Спецотдел по магическим операциям искренне сожалел об его утрате.

   Земля тебе пухом, маленькая ведьмочка, дочь ведьмака, небо тебе покрывалом, женщина, жена ведьмака, огонь тебе постелью, ведьмак, магии сын.