Так уж вышло, что отвернувшись и спрятавшись от всего и вся, Вальдемар не закрыл свои мысли. Ох и зря же... Оказывается, Горислава считала его слова красивой ложью. А он в кои-то веки говорил только правду...
- Значит, подлецом меня считаешь... Ну спасибо, Вертер. Я, конечно, всегда знал, что ты меня ненавидишь... Но так и не смог привыкнуть, что ты можешь пойти на любую низость, чтобы хотя бы казаться лучше меня. Спасибо, друг... - вампиру было больно и обидно: открыться, распахнуть душу - и тут же получить в эту самую душу плевок - мерзавец, подлец! В очередной раз мелькнула мысль о том, что доверять нельзя никому и что душу раскрывать тоже ни перед кем ни стоит, дабы не топтались по ней грязными ногами.
- Отдай.... Тебе, может, все равно, а мне эта вещь очень дорога. - Вальдемар протянул руку, чтобы Горислава вложила в нее часы. Он по-прежнему не смотрел на нее. Он вообще ничего не хотел видеть. Оно и понятно: лучшее его воспоминание втоптано в грязь, над самыми светлыми его чувствами посмеялись, посчитали фальшивкой.
- Как можно лгать о таком? Я вывернулся наизнанку, рассказывая о том днем. Она видела мое лицо тогда и теперь. Как могла она так обмануться, пойти на поводу у гордости, лживых наветов, поверить тому, во что хотелось верить, лишь бы Вертер казался ангелочком, а я - исчадием ада? Но ведь это же ложь! Он всегда думал только о себе, даже Изабелла для него была не любимой женщиной, а дорогой вещью, которой хочется обладать! А я... Да, у меня чертова куча недостатков, я очень жесток. Но и у меня есть сердце, и оно еще живо... Почему так? Почему мне верят, когда я лгу, но не верят, когда я искренен? Что это за проклятие такое? Они слышат лишь то, что хотят слышать. Смотрят, но не видят. И так - во всех мирах...
Раздался какой-то шум, часы брякнули по полу. Вампир даже не пошевелился, чтобы их поднять; протянутую руку он тоже почему-то не убрал. Ему вдруг стало все равно, что думали о нем находящиеся в комнате девушки, ему вообще стало все равно. Он знал, что он честен, он знал, что он искренен. Ему этого было достаточно. Привычка не обращать внимания на чужое мнение взяла свое, и острая боль утихла.
По оскорблениям соскучилась, гордячка? Это же Вальдемар! Приди в себя, кретинка! Картинкой поманили, а ты и купилась?!? Вспомни все, о чем тебе говорил Вертер! - услышав это, вампир все-таки повернулся к Гориславе и широко улыбнулся.
- Не хочу тебя разочаровывать, но оскорблять я бы тебя не стал. Более того... Ты, конечно, опять не поверишь, но я был бы благодарен, если бы ты поступила так, как хотела сперва. Представь себе: я еще чувствую. О, еще как чувствую... И даже страдаю иногда. Не нужно обманываться красивой картинкой, которая всегда держит себя в руках. Если я не бьюсь головой об стену, это еще не значит, что мне не больно. И не всегда стоит так доверять чужим словам, даже если это слова создателя... Даже мой Создатель склонен говорить гадости о тех, кто им неприятен. занимайтесь своим ритуалом, а потом, будь добра, объясни, чем я же заслужил такое отношение. Честностью, что ли? Я снял перед тобой маску. Мне казалось, что ты это поняла. Мне казалось, что ты неплохо разбираешься в людях. А сейчас вот вижу, что тебя так и тянет увидеть во мне то, что хотелось бы видеть, а не то, что есть... Это довольно забавное явление, не так ли? Я было хотел уйти, но нет... Нам есть о чем поговорить. И ты вряд ли повторишь свою ошибку, я уверен... Я как-нибудь переживу и эту боль. В конце концов, по сравнению с тем, что случилось несколько часов назад, это такая мелочь... - вампир вздохнул и сразу же - улыбнулся. Улыбаться было очень тяжело, но он старался. Уж чего-чего, а улыбаться в любом настроении он умел на славу. Только вот открываться и дальше уже не спешил. Мысли Буяны на свой счет он тоже прекрасно слышал. Теперь такое отношение уже не причиняло боли. Вампиру казалось забавным, что его видят таким. Он-то знал, как маловероятно было ожидаемое Гориславой. И потому улыбался ей.
- Не буду мешать. - Вампир встал, сгреб кота в охапку и устроился с ним на подоконнике. Феликс довольно мурлыкал, а Вальдемар тщетно пытался избавиться от смешанного чувства: было больно и весело одновременно...

Когда Вальдемар в очередной раз прочитал ее мысли и обиделся, Горислава лишь исподлобья посмотрела на вампира, мысленно чертыхаясь - мало того, что она не ожидала подобной дотошности, так ее еще и осуждать пытались. Сказать, что ведьма была в шоке - это ничего не сказать, но Буяна умела брать себя в руки, так она поступила и на сей раз.
... Ишь ты... Обиделся... А нечего мысли чужие читать! С чего это вдруг так вышло??? Вертеру никогда не было дела до того, что я думаю. Странный он все же... Этот Вальдемар. - Буяна уже не таясь смотрела на вампира во все глаза, пытаясь понять причину такого поведения, она помнила того прежнего Вальдемара, который когда-то переступил порог комнаты Леры - такой спокойный, хладнокровный и до рези в зубах вежливый... А сейчас перед ней он... Живой? Странно все как-то... Неужели это тот Вальдемар, который ссорился с Вертером? Такой холодный, неприступный. Ходячий айсберг просто! Отчего-то вспомнились его давние слова:
... Сударыня, соблаговолите отпустить моего кота. Вы ему не нравитесь, неужто Вам не ясно? Не нервируйте несчастное животное, оно и так напугано изрядно... -  мысленно ведьма сначала онемела от удивления - надо же, столько времени помнить подобную мелочь, а затем испытала острое желание скрипнуть зубами - ну какого черта ее волнуют те слова? Причем сказанные довольно справедливо, даже забавно было, она способна лишь нервировать. Но память снова услужливо подбросила картины прошлого - вот ведьма благодарна вампиру за спасение, предлагает ему дружбу, а он не верит, удивляется. А потом... Горислава не видела как расширились ее зрачки, а лицо побледнело, девушка испытала острое чувство расхохотаться и смеяться пока не онемеют губы и не закончится воздух в легких.
... Странно... А куда подевалась Мирослава?... Они ведь так мило беседовали... И вот она уж точно хотела его понимать... Стоп... И с чего это, скажите на милость, меня этот факт так волнует? - Горислава в замешательстве повела плечами, отмахиваясь от мыслей и посмотрела на вампира. Черт с ним, все равно не ответит... Да и не ее это дело... А раз так, тогда какого черта так хочется услышать ответ? Не все ли равно? Лучше бы об Акире вспомнила... Которая требует возвращения хозяина. Или "разнесет еще одну тумбочку о голову одной знакомой ведьмы"... Все-таки, странно, но злость, недоверие и раздражение покинули ее взгляд, оставив лишь усталость. Девушка непроизвольно улыбнулась той, прежней ведьминской улыбкой, сжала часы в руке и спрятала за спину, свободной рукой сжимая протянутую ладонь вампира. Впервые за все время она взяла Вальдемара за руку, ей было все равно, даже если он сейчас возмутится и ударит ее за такую дерзость.
- Не отдам... - тихо, одними губами произнесла Горислава, продолжая улыбаться, она слышала  мысли вампира, как и он - ее собственные, этого было более чем достаточно, хотя сей факт не мог не удивлять - Вертеру подобное было недоступно, а ведь он был ее Создателем! Так с чего же подобное случилось с этим вампиром, чужим ей и в своей философии и в своем понимании.
Предательница-память снова подкинула картину из прошлого... Вот Вальдемар пришел, чтобы убить Вертера... Он обращался лишь к нему, но соизволил заметить и такое ничтожество как ведьма...
... Ты, Вертер, получишь то, о чем мечтал. А она... Нет, я не убью ее. Пусть выживает, как знает... Это не мой мир, и мне дела нет до того, как местные будут разбираться с новоявленной нежитью. Возможно, она станет личем - очень на то похоже, да только не моя это проблема...
Горислава испытала острое желание дать волю истерическому смеху. Столько безразличия. А теперь он еще смеет возмущаться, что она ему не верит. Ведьма кривовато улыбнулась, отмахиваясь от воспоминаний и снова посмотрела на вампира. ... Не иначе, с Мирославой поссорились... Вот и ищет общения... Всего лишь. Вертера-то нет теперь... Ато наверняка к нему пошел бы... - мелькнула мысль, ведьма попыталась скрыть ее, но сомневалась, что у нее получилось. Это была всего лишь минутная вспышка гнева и раздражения и ведьма не хотела этим все портить, но и скрывать тоже не могла. Слишком хорошо отпечатались в ее памяти слова.
... Я могу лишь догадываться о причине твоего поведения... Простите, Вашего... Ты, как и Вертер, спешишь в своих суждениях, упуская детали, а они важны. Ну да ладно, я распинаться не намерена, но знай - лжецом я тебя не считаю, я привыкла доверять  интуиции и что бы Вертер мне ни говорил, я все равно окончательное решение буду принимать, доверяя собственному чутью. Твои жестокость и холодность пугают и злят... Чего же ты еще ожидал? Меня слишком часто и много обманывали... Если тебе важно мое мнение, дай время привыкнуть к тебе ТАКОМУ...
Горислава снова улыбнулась, в ответ на ту вымученную улыбку вампира, слушая его слова и не отпуская руки, готовая к драке, если тот таки попробует отнять часы.
... Занимайтесь своим ритуалом, а потом, будь добра, объясни, чем я же заслужил такое отношение. Честностью, что ли? Я снял перед тобой маску. Мне казалось, что ты это поняла. Мне казалось, что ты неплохо разбираешься в людях. А сейчас вот вижу, что тебя так и тянет увидеть во мне то, что хотелось бы видеть, а не то, что есть...
Девушка слегка онемела от подобного заявления, удивленно сморгнула, не замечая как сильнее и сильнее сжимает ладонь Вальдемара. Все страньше и страньше... А что есть? Забыл все, о чем говорил? Может напомнить?!?...Хотя..нет.. не буду...Хватит воспоминаний. - ведьма склонила голову набок, продолжая не мигая смотреть вампиру в глаза.
- Ну простите коли что не так, не по вашему... А вот только я хоть и разбираюсь в людях как вы говорите, да разборчивость эта не так просто дается, как вы думаете... - девушка вздохнула, мысленно уже уставая удивляться - с чего это ей вдруг стало так важно объяснить ему все, чтобы не обиделся, снова не стал тем Вальдемаром, который бесил своей приторной вежливостью. - Вертер был прав, когда говорил, что я буду приносить окружающим лишь беды... Вот и тебя ни по чем обидела, сама того не желая... Но не суди строго, прошу, по словам моим... Я мало тебя знаю... И мнением мое успело сто раз изменится - вы быстро тогда ушли с Мирославой из беседки и, если честно, я уже думала, что и не увижу вас никогда, а если подобное и случится, то нескоро... И уж поверь, я вижу, что ты искренен в своих словах - а это не может не пугать... С чего ты решил раскрыться простой ведьме? Я думала, ты нашел того, кому будешь доверять.
Горислава говорила сбивчиво, нескладно, но ей было все равно, слова Вальдемара, его обида не смогли оставить ее равнодушной, хоть она изо всех сил жестом или словом пыталась доказать обратное. Некстати снова вспомнились слова Вертера: ... Все от тебя отвернутся, и повесишься ты на первом же удобном суку, воронье труп твой гниющий клевать будет, да мухи обсиживать!...
Может вампир и прав? Ее гордыня, непокора и самостоятельность... Это все очень хорошо, но может не стоит впадать в крайности?
Девушка посмотрела на ладонь вампира, которую все это время крепко сжимала в своей руке и тут же отпустила ее. Не хватало еще, чтобы он подумал, будто она насмехается над ним. Горислава лишь покрепче сжала в ладони часы и посмотрела Вальдемару в глаза.
Я не собираюсь извинятся и забирать свои прошлые слова назад. Я сказала то, что хотела сказать и тоже, если ты не заметил, была открыта с тобой. Раз тебя так позабавили мои слова, я буду рада ответить на твои вопросы, если таковые имеются. Посмотрим еще... Кто кого.
Девушка встала, пряча часы в карман платья, подошла к кровати и запустила под нее руку, пошарила, чихнула от пули и таки вынудила свою котомку. Стала что-то искать, не нашла,  это ее рассердило и Буяна без обиняков высыпала все содержимое прямо на покрывало. Пучки трав, корешки, пара книг, бутылочки и скляночки... По комнате медленно стал распространяться приятный теплый и вместе с тем свежий аромат трав. Девушка порялась в куче хлама и наконец достала некий предмет, завернутый в тряпицу. Сглотнула и медленно развернула его.
Кто бы мог подумать, наставница, что он пригодится... Неужели вы знали об этом, когда тартили сви последние деньги на этот подарок, вместо того, чтобы оплатить себе лекаря? - от воспоминаний девушке снова захотелось плакать, но она взяла себя в руки - сейчас было не до этого, тем более здесь Лерса, Вальдемар... ОСОБЕННО Вальдемар... Она и так достаточно перед ним раскрылась... Может быть даже перегнула палку и все окончательно этим испортила, он и так не особо высокого мнения о ней, а теперь, когда она всего наговорила, так и подавно  посчитает ее лгуньей, подумает, что у нее семь пятниц на неделю. А тебе какое дело?!? Ну подумает, значит, так тому и быть! Хватит оправдываться, переубеждать. Пускай все идет как есть. - вставил свои три копейки внутренний голос, был пнут и вследствие этого снова смолк. Разобравшись со свое совестью, ведьма снова вернулась к созерцанию предмета, который держала в руке.
Стилет казался  невесомым. Выточенный из цельного куска какой-то плотной слоистой кости, он был легче деревянного. Рукоять – не отполированная, а гладкая и шелковистая сама по себе – так уютно ложилась в ладонь, что словно растворялась в ней, и лезвие становилось продолжением руки. Само лезвие напоминало полупрозрачное перо – тонкое, с центральным стержнем и отходящими от него волокнами. Буяна  посмотрела сквозь “перо” на свет, и оно стадо матово-розовым, а прожилки окрасились в алый цвет, будто кровеносные сосуды.
... Первый раз вижу, чтобы рог единорога использовали в смертоубийственных, а не лекарственных целях... - так когда-то сказала наставница, протягивая подарок ведьме. Горислава сжала рукоять и посмотрела на Лерсу.
- Мне понадобится твоя помощь... Я дам тебе книгу... Ты сядешь у меня в ногах, будешь читать, не пропуская ни строки, каким бы бредовым тебе ни казался текст, и ... ты должна будешь крепко держать рукоять... Что бы ни случилось - не отпускай!!! Иначе случится непоправимое... К тому же... Мы и так рискуем... Неизвестно, как изменились мои способности и как подействовала на меня так неосторожно и бесцеремонно взятая у тебя кровь... Что бы ни случилось... Не отпускай рукоять! - Горислава смотрела на Акиру умоляюще, так хотелось, чтобы она поняла и ничего не напортачила. Ведьме не было никакого дела до своего существования, но ведь и сама Лерса могла пострадать!
Горислава опустила голову, рассматривая стилет и крем глаза замечая, что вампир уселся подальше от всего происходящего и довольно неплохо проводит время в обществе кота.
... Что бы ни случилось... Ничему не удивляйся... - случайная мысль, словно и никому не адресованная... Но самообман не всегда спасителен, ведь так?
... И все таки... Какого черта я тоже хочу быть услышанной и понятой?... И хочу услышать и понять Вальдемара?... Вот дилемма... - мысленно фыркнула ведьма, потешаясь над своим переменчивым характером и снова переводя взгляд на Акиру, очищая разум от посторонних мыслей - ритуал... Вот что вышло на передний план.

Отредактировано Горислава (2009-12-01 08:10:43)

Горислава с легкой улыбкой встретила взгляд вампира. В ее ставших серебристо серыми глазах вспыхивали и гасли синие огоньки - взятая у Акиры кровь все-таки не навредила, хотя о ее действии и рано пока рассуждать, да и не это сейчас заботило "вампиршу".
- У меня нескоро пройдет подобное чувство... К тому же Создатель успел меня разозлить до твоего прихода... Так что ты попал под горячую руку. - Горислава подумала и решила, что в принципе можно ответить улыбкой на улыбку. - Да кто вас, вампиров, знает. Вертер много говорил о тебе и я по-прежнему ничего не забыла. Но я не против на время зарыть топор войны, мне интересно самой проверить, прав ли он был. Поверь, твое нынешнее поведение действительно очень странное, я не ожидала, что с тобой можно будет по-человечески вот та просто общаться.  Особенно после твоих слов там, у тела Вертера.
Девушка рассмеялась - подмигивающий Вальдемар - более забавным зрелищем была лишь его возня с Феликсом.
... Во-первых, мне хотелось поговорить с кем-нибудь, потому что было очень тяжело. Во-вторых, хотелось поговорить не с просто с кем-то, а с тем, кто знал Вертера. Вот я и пришел к тебе...
Горислава улыбалась, а внутренний голос ехидно шипел, точил изнутри, пытаясь проронить зерна сомнения.
... Интересно все так получается, так мило и красиво... Словно и не он говорил, что ему все равно, что с тобой будет... Словно и не он как появился, так и ушел, оставив за спиной тело Вертера и удостоив пары слов, словно одушевленную мебель... Семь пятниц на неделю!
Девушка мысленно хмыкнула, пропуская возмущения своего второго "я" мимо ушей и не сводя с Вальдемара взгляда.
- Ты говоришь так. словно не слышал ни одного моего предыдущего слова. - Буяна искренне рассмеялась. - Ну хоть на что-то я все еще гожусь... Хоть я и не так уж хорошо знала Вертера, как ты думаешь... Он понимал меня куда лучше, хотя никогда не говорил об этом. Хорошо, я подумаю, захочу ли поспорить с тобой.  Скорее всего именно это понадобится мне, чтобы вернуть силы после ритуала... Если Лерса таки о нем вспомнит.
Буяна перестала смеятся, хотя улыбка все еще играла на ее губах. Она молча несколько минут просто стояла и смотрела в глаза вампира, затем достала часы из кармана и, снова взяв его за руку, вложила их ему в ладонь, немного замешкалась, не спеша отпускать ее.
- Я и не собиралась их присваивать... - девушка улыбалась, но вот в глубине души почему-то стало горько. Но она не скажет, что ей просто хотелось еще немного подержать их в руках, просто держать... И чтобы они побыли у нее во время ритуала... Чтобы найти путь назад, ей нужна  какая-то вещица, путеводная нить... А воспоминания о том портрете... Ведьма все еще была под впечатлением. Но она не собиралась подавать вид, вместо этого как можно задорнее улыбнулась и уже хотела отпустить руку Вальдемара, как ее захлестнули его воспоминания.
... Его слабость... Девушка, что держала тогда вампира за руку... Трактир, точнее, забегаловка... Насилие... Отчаяние... Злоба...
Поток эмоций захлестнул восприимчивую к такому ведьму, но она лишь подняла взгляд и смотрела вглубь глаз Вальдемара, не мигая. Глаза девушки потемнели, снова становясь темно-синими, зрачки расширились, скулы побледнели; она сжала руку Вальда в своей ладони так, что побелели кончики пальцев и так стояла, пока поток мыслей не прервался. Слов не было, да и они не были нужны - Горислава просто взяла руки Вальда в свои ладони вместе с вложенными в них часами и просто постояла молча пару минут. Как и когда-то, воспринимая слова Вертера, его мысли, она не могла найти слов, да и разве была бы от них польза?
Девушка отпустила Вальдемара, отошла и снова занялась разборкой вещей, рассыпанных по покрывалу кровати Лерсы.
Задумчиво повертела стилет в руке, снова удивляясь тому, как удобно ложится рукоять в ладонь.
... А помнишь, Феликс, ты когда-то был вампиром...  И забавно отчитывал меня, когда я врывался во дворец Создателя в любое время дня и ночи. Ты был замечательным дворецким, жаль, что король демонов так жестоко над тобой пошутил...
Вампиры выглядел почти умиротворенным, веселым...  Ведьма прекрасно понимала, что на самом деле это не так, но не собиралась что-то говорить, успокаивать его или утешать. Самой, когда слышала подобное, противно становилось. Но все равно не смогла сдержать поток своих мыслей, зная, что ее услышат.
... Открыть дверь легко, труднее переступить порог. Позади дотлевает очаг, уже не дающий тепла, впереди расстилается черная дорога. Что останавливает нас? Страх? Нет. Напротив, дорога манит, завораживает, увлекает вдаль... Сомнения? Нет. Все уже решено. Воспоминания? Нет. Они как отброшенные предметами тени, искажающие их очертания до неузнаваемости, и цепляться за них глупо.
Что же держит нас на пороге? Что не дает нам с легким сердцем пуститься в путь?
Да черт его знает!
Но примириться с давным-давно сделанным выбором иногда помогает только хлопнувшая за спиной дверь…
... Не правда ли, Вальдемар?...

Ведьма грустно улыбнулась, переводя взгляд на Акиру - ее реакция была забавной и ожидаемой. Ведьма без труда читала мысли вервольфа, хотя та всегда утверждала. что это невозможно. В принципе, Горислава не уставала удивляться той ментальной связи, что установилась между ними практически с первого дня знакомства.
... Какая же ты еще маленькая, грозный оборотень... Как много тебе еще нужно постичь и понять... Ты прожила столько лет уже, но не познала того чувства, что поселяется в сердце, когда встречаешь родственную душу... И тогда начинаешь понимать, как же пуста и бессмысленна была твоя жизнь до этого момента... - Буяна отложила стилет и принялась перебирать травы, аромат, распространяющийся по комнате, усилился. - Хочешь убить меня... Я не стану тебе мешать, но и безропотно принимать смерть из твоих рук я тоже не стану... Давай сейчас не будем ссорится... Получишь своего Хозяина - и я в твоем распоряжении... Как только приду в себя... Почему ты винишь меня в смерти Вертера? Я не убивала его, моя вина, огромная вина, лишь в том, что я не помогла ему, когда он впал в беспамятство... Я растерялась и не приложила ни малейшего усилия, чтобы вернуть его... И безропотно наблюдала за тем, как его убивает Вальдемар... Может, я не так уж и сильно успела полюбить Вертера, как это казалось поначалу, но я хотела быть с ним рядом... А в решительный момент вновь его предала... Но это - мой и только мой крест. И мне жить с ним все то время, что отмерено мне между Светом и Тьмою.
Горислава подняла голову и посмотрела в глаза Лерсы. Она знала. что та все слышит и понимает, но вот что она скажет? Ведьме было важно ее мнение, хоть та теперь и считала ее своим врагом.
- Вот, смотри... Это настойка полыни, ее нужно будет добавить в вино вместе в каплей моей крови. Знаю, тебе будет противно, но моя кровь - в ней дар, толика, тень моей  магии; она будет твоим проводником и поможет провести ритуал. Мой удел - путь за Грань, я - Сосуд, Сосуд Души. Чтобы получить душу. которая таится во мне, ты должна разбить этот сосуд.  Как это сделать - об этом не сказано ничего, в каждом отдельном случае ритуал идет по-разному, поэтому надеюсь, что ты не оробеешь и сделаешь все правильно. Это в твоих же интересах, но не бойся, я тебя не оставлю и помогу, если что пойдет не так. - Горислава взяла Акиру за руку и вложила ей в ладонь стилет и флакон с полынью. - Книга с заклинанием... Ее нет у меня... Наверное, положить забыла, но я помню его полностью, поэтому запишу, чтобы ты могла читать. Тебе не будет сложно, ибо заклинание имеет одно свойство - где-то с середины ни книга, ни бумажка тебе не понадобятся, ты сама, не зная об этом, будешь произносить слова. Главное - что бы ни случилось - не разжимай ладонь и не выпускай ручку стилета. Иначе может случится все, что угодно.
Горислава смолкла, вкладывая вещи обратно в котомку, внезапно на ее лице появилась слабая улыбка, но глаза все равно остались тусклыми и печальными, по ним можно было понять, что ведьму что-то гложет и беспокоит, но упрямо поджатые губы выдавали, что молчать она будет даже если пригрозят порезать на мелкие кусочки.
- Ишь ты... Сохранилась... Смотри, Лерса - это жимолость, первая веточка, которую я когда-то сама преобразовала...
Горислава протянула Акире находку - любой ювелир удивился бы, что подобную вещь можно сделать из камня, точнее - так он мог подумать. Ведьмы никогда и никому не выдавали своих секретов, но и немногие их них даже умели превращать живое дерево в драгоценный камень; яшмовый стебель и малахитовые листики - вот что держала ведьма на ладони. Буяна печально улыбалась, вспоминая давние времена и улыбку наставницы.
... Тарья следила не мигая, как девочка упорно пытается преобразовать веточку, все не выходит, но Горислава упорно трудится, пока наконец-то не побеждает. Лицо наставницы остается непроницаемым - незачем  ученице расслабляться и поддаваться гордыне, словно она уже все постигла, но в глазах Тарьи - гордость, что эта девочка - плод ее трудов и воспитания... Будет из нее толк... Лишь бы не забыла о своем происхождении, не чуралась того, что ведьма... Всегда помнила - кто она. Ведьма Горислава - это имя нужно заслужить; будет сложно... Но куда сложнее будет всегда оставаться собой...
Горислава погрузилась в воспоминания, но не собиралась скрывать мысли ни от Лерсы, ни от Вальдемара... Наверняка вампиру могут показаться ее воспоминания пустыми и забавными, но почему-то хотелось поделится ими и с ним. Буяна посмотрела на веточку и с печальной улыбкой протянула ее Акире.
- Держи на память... На память о той Гориславе, которой больше нет... Вряд ли найдется тот, кто пожелает вернуть ее... - Буяна мягко сложила пальцы Лерсы, чтобы та не упустила веточку, и отвернулась, чтобы та не видела ни ее глаз, ни лица. Помолчала. затем снова повернулась к вервольфу, на губах девушки играла прежняя задорная улыбка. - Но это не отменяет того, что я не попытаюсь!
Девушка подмигнула Лерсе и вернулась к корешкам и травам, вполголоса напевая старую песню. Может оборотню и вампиру та и не понравится, но ведьме сейчас было все равно; все мысли теперь були заняты предстоящим ритуалом.
О, если б грусть моя, что давит сердце мне,
Тебе без слов была понятна!
Как ночи мгла без звезд, как мир в предсмертном сне,
Она темна и необъятна!

Обманчивой слезой не выплачешь всего,
Не перескажешь песней нежной...
Ты песни не поймешь, как сердца моего
Не поняла в груди мятежной!

Ведьма с улыбкой покачала головой, удивляясь внезапной сентиментальности, но затем хмыкнула и посмотрела в окошко, сквозь Вальдемара, возившегося с Феликсом; она смотрела на небо, а на душе снова стало пусто. Пусто и тихо.

Вальдемар за последние трое суток толком не спал; не то чтобы он нуждался в ежедневном сне, однако, события последних дней его изрядно измотали, и вампиру отчаянно хотелось наплевать на происходящее и уснуть прямо тут, на полу. Чем все в итоге и закончилось...
Ведьма и оборотень продолжали готовиться к ритуалу, что-то обсуждали... Кот мурлыкал и терся об руки. Так или иначе, в Феликсе с каждым днем прибавлялось кошачьего характера и убывало - вампирского. Когда-то от одной мысли о том, что Вальдемар может посадить его к себе на колени, кот начинал истошно вопить и злобно шипеть; теперь ему очень нравилось, когда Первый чесал его за ушком.
Вскоре и вампир, и кот, уютно устроились на полу у подоконника и мирно спали. Феликс тихонько посапывал, иногда во сне шевеля толстыми, тяжелыми лапами; Вальдемар изредка сдавленно стонал и даже до крови прокусил губу - ему снился мучительный сон-воспоминание.
"- Я люблю тебя! Клянусь!" - кричал он, срывая голос, сквозь завесу ледяного ливня... Но это уже конец воспоминания. Началось же все давно, очень давно... Вальдемару было лет сорок, может, сорок пять. И тогда он впервые полюбил - впервые, чтобы больше уже никогда не влюбляться. Это было сродни безумию: любовь родилась из жажды обладания, уязвленной гордости, досады и злости. Но это дикое сочетание отрицательных эмоций породило искреннюю любовь. Вампир очень хорошо помнил лицо своей единственной возлюбленной: белоснежная кожа, нежные персиково-розоватые губы, малахитово-зеленые глаза... У Элеоноры были роскошные волосы, их шелковистая мягкость и терпкий аромат сводили Вальдемара с ума; цвет их невозможно было определить точно: они отливали золотом и медью, но не были ни рыжими, ни белокурыми. Единственная женщина, покорившая сердце вампира. Единственная женщина, остававшаяся абсолютной равнодушной к его ухаживаниям. К тому времени он познал уже множество женщин; они никогда не были для него неприступными... Кроме Элеоноры. Что бы он ни делал, чтобы добиться ее расположения - все было тщетно.
Память подсунула Вальдемару один из самых напряженных моментов в их отношениях... Ледяной ливень. Вампир со скрипкой под заветным окном... Она, скорее всего, не слушает, но и не прогоняет. И он играет, о, как же он играет! Вальдемар до ноты вспомнил ту мелодию, до тончайших оттенков звучания. Если бы кто-то слушал его мысли - услышал бы всю мелодию, как если бы она звучала здесь и сейчас. Музыка лилась потоком, перекрывая шум дождя, и казалось, что скрипка стонет от отчаяния, охватившего душу музыканта. А потом....  Вампир закричал, срывая голос: "Я люблю тебя! Клянусь!". Никогда раньше он не произносил этих слов. Не произнес и в последствии...
Элеонора была единственной, кто посмела противиться ему, кто смела дерзить, кричать на него, унижать его, смеяться над ним. Вальдемара это повергало в шок... И приводило в восторг. Наконец-то он встретил женщину, которой нужно было добиваться! Роман с ней больше напоминал войну, но это лишь придавало особую пикантность отношениям. А потом все кончилось. Да, он добился ее. В ту дождливую ночь она сдалась... И они были вполне счастливы вместе и даже собирались пожениться... Предательство Элеоноры разрушило все. Она ушла к королю рассветных эльфов, а Вальдемара по ее наводке бросили в темницу. Впрочем, королевой его возлюбленная так и не стала: позабавившись пару ночей с Элеонорой, Солнцесветлый решил, что держать при себе предательницу опасно. И Элеонору и Вальдемара в один день сожгли на площади столицы Элиэрэля... Первый выжил. Его любимая - нет... Он так и не простил ее, спустя тысячелетия он вспоминал о ней с болью в душе. Эта любовь сделала его таким, какой он есть теперь - холодным, сдержанным, безупречно скрывающим чувства. Но в душе он по-прежнему оставался эмоциональным и вспыльчивым, но это надежно скрывала маска - маска вежливой прохладной улыбки...
Когда вампиру снилось, как его сжигают, она сдавленно простонал "Будь проклята, Элеонорэ!". Он все еще называл ее на манер эльфов Элаона. Он все еще страдал из-за нее... Увы, у него была слишком хорошая память на несчастья.
По крайней мере, в таком состоянии Вальдемар точно не мешал проведению ритуала. Но и содействия от него ждать не приходилось, ибо спал он крепко...
Тем временем, коту тоже снился кошмар. То есть, это только для Феликса был кошмар, а для остальных - вполне обычное воспоминание.
Трапеза в кругу семьи. Семьи Создателя. Кошмар! А как же иначе? Создатель занудствует, философствуя о насаждении традиций в колониях. Дочь спорит с ним, чуть ни не швыряясь в него салфетками. Ее тогда еще жених - Маэррэль - с аппетитом ест, не вмешиваясь в разговор, - у него нет желания ни ссориться, ни слушать нравоучения. В общем, обычный ужин в кругу семьи. И тут приходится Вальдемар! Принесла ж его нелегкая. Разумеется, все отвлекаются от трапезы. Здороваются, спрашивают... Ну да, разве может Первый промолчать! Ему, конечно же, надо напомнить, что Изабелле скоро отправляться в поход - и что ее отец по-прежнему требует, чтобы ее  сопровождал Вальдемар, теперь уже открыто, раз уж она узнала об его вечной опеке. Изабелла хватает хрустальный кубок своего жениха... Феликс уже с ужасом понимает, что осколки собирать придется именно ему. Расстояние между кубком и лицом Вальдемара предельно сокращается. Брызги вина, звон осколков, кровь... Ну да, как все радостно-то! Дворецкому приходится не только затирать вино и собирать осколки, ему еще и из глаза Первого стекляшки вынимать посчастливилось, причем тот все время болтает и смеется, дразня Изабеллу... В общем - кошмар!
На этой "оптимистической" ноте Феликс проснулся, открыл глаза и возмущенно мяукнул.
Холодно. Кот уходит от Вальдемара и с разбегу бодает широким лбом Лерсу под коленку, требуя, чтобы его взяли на руки. Мурчит и трется об ноги. Совсем как обычный кот...

Отредактировано Вальдемар (2009-12-07 16:44:35)

- Убить меня хочешь?
Горислава лишь усмехнулась, слушая Акиру и закрывая глаза. Вот  только не заметил никто какая печальная улыбка та была, словно ведьма все же еще сохранила пару козырей-тайн в рукаве... Не сказала всего до конца, пожелав оставить ниточки все в в своих руках.
... Не нужно ничего выбирать... Но надеюсь, твой выбор не помешает при раскладе... Только держи ее подле себя... не Откладывай... Я не смогу тогда помочь тебе... Если что-то пойдет не так... Даже если эта душа твой Хозяин - она прежде всего жаждет заполучить тело... И вряд ли уступит законному владельцу...
Ум ведьмы был ясен как никогда, но ритуал все же сделал свое дело, заставляя испытывать то же, что и Лерса; ведьма понимала. что вервольф справится. но все же напускной гонор мало поможет... Пускай возмущается и угрожает сколько хочет, но как только переход за Грань произойдет, Лерса и шагу без Гориславы не ступит - каждый сам хозяин своего сознания.
Вервольф читала заклинание, а Горислава руководилась лишь чутьем и наконец, когда поняла, что пора, мягко обхватила пальцами запястье Мелкой и нажала, чувствуя, как стилет входит в сердце миллиметр за миллиметром... Затем сознание взорвалось мириадами искр... Она слышала мысленный зов вервольфа, понимала что той сейчас очень страшно, но пока переход не закончится - она ей не помощник... Ведьма сжала губы и с размаху ударила основанием ладони по оголовью стилета, вгоняя его по самую рукоять.
...в прошлый раз Горислава словно продиралась сквозь горный поток, сейчас же дорога сама таяла за ее спиной, словно поторапливая, а затем и вовсе исчезла, став ненужной...
Странное ощущение – не видеть и не слышать, но знать... Разрозненные обрывки чувств, мимолетные касания, беспорядочные, ничего не значащие мазки, создающие цельную картину из золотистых призраков деревьев, холмов и полей, ускользающих от прямого взгляда. Мягкое мерцание теплой, как парное молоко, воды, не отражающей ни облаков, ни солнца. Ни плеска, ни звука, ни пения птиц – лишь эта светлая, бархатистая мгла и ненавязчивый, но настойчивый шепоток: “Тебе здесь не место. Ты должна уйти. А он – остаться навсегда”.
"Еще какое место, не убеждайте меня в обратном..." - Горислава рассмеялась, рассматривая место где оказалась. Так вот оно какое сознание ведьмы - все та же вересковая пустошь... Тишина... Но не стоит обольщаться... Путь не пройден... Лерса... Нужно найти ее и лишь тогда можно идти к Вратам...
Горислава решительно зашагала к горизонту, путаясь платьем в бурьяне.
...Там, на холмах, поросших вереском...
...нет ни времени, ни боли, ни воспоминаний... Только вкрадчивый шелест сухих вересковых колокольчиков в переливе ветряных волн и пряный запах нагретой солнцем листвы... завораживающий, затягивающий...
...только розовая, лиловая, сиреневая даль без горизонта, щекочущая босые ноги... только золотистая патина безоблачного, вечновечернего неба, впитывающая в себя всё, принимающая всех... Достаточно одного шага...
Ведьма подняла голову - поле закончилось, впереди начиналась широкая дорога из поросшей травой брусчатки. А вдалеке...
- Лерса!!!!! Стой!!! - Горислава припустила изо всех сил и подоспела как раз вовремя - мелкая держала в охапке мальчугана и прикрывала собой от волков, взявших парочку в плотное кольцо.
- Акира, меч призывай!!! - недолго раздумывая крикнула ведьма кидаясь на стаю, в руках не пойми откуда материализовалась коса, обычная коса, но с длинным и странно зазубреным лезвием. Во все стороны брызнула кровь и ошметки мяса... Когда все закончилось, ведьму было не узнать - платье набухло от крови и она стекала с ткани густыми каплями на землю, лицо, руки - все было в крови, волосы прилипли ко лбу и щекам и побурели. Ведьма опустила оружие и оно рассыпалось в ее руках золотистой пыльцой, исчезая.
- Иди за мной след в след и не отставай! - Буяна старалась не смотреть в глаза вервольфу и молча продолжила путь, лишь один раз бросив косой взгляд в сторону мальчугана, крепко вцепившегося в руку мелкой, мигом поняв, что это и есть та самая душа.
"Ловко придумано... Да только меня-то не проведешь... Интересно, как она успела найти его... Неужто успела за то короткое время, что я ее искала?..."
... Врата... Выход... Горислава шла и удивлялась тому, как гладко все прошло... Быстро как-то... Что-то тут не так... Но интуиция молчала и ведьма решила пока следовать предварительному плану.
- МЫ ЖДАЛИ ТЕБЯ, ПРОКЛЯТАЯ...  - тени, странные тени стали  внезапно окружать со всех сторон и ведьма поначалу жутко испугалась, хватая влажной от волчьей крови ладонью Лерсу за руку, и пряча за свою спину. Врата были уже близко, пара шагов и все - они будут свободны. Горислава понимала, что шансов практически нет, но попробовать стоило. Собрав все силы, девушка шепнула слова заклинания и волна ветра подхватила Лерсу с мальчуганом, буквально протаранив ворота, Слава и сама было кинулась к спасительному выходу, но длинные черные руки-щупальца, возникнув ниоткуда, связали ее в буквальном смысле этого слова по рукам, обхватили за талию, втягивая обратно.
- НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ ... УХОДИТЕ!!! - успела крикнуть ведьма Акире; она видела ужас в глазах вервольфа, видела. что та абсолютно ничего не понимает - слишком стремительно происходило все... Но главное - она спаслась... А ведьма - туда ей и дорога.
"... Только спаситесь... Только бы не напрасно все было..." - шептала Горислава, а перед глазами все внезапно поплыло, вихрь подхватил ее, сдавливая, словно выкручивая и так же внезапно отпустил... Снова вереск... Серо... Пусто.
Буяна поднялась на ноги, отбросив с лица грязные от пыли и липкие от крови волосы и, пошатываясь, огляделась.
- Интересно... - только и смогла проронить она, делая шаг вперед, как вдруг...
- ОСТАВАЙСЯ, ПРОКЛЯТАЯ... ТЫ ДОСТОЙНО ВЕЛА СЕБЯ И ЗАЙМЕШЬ СВОЕ ЗАКОННОЕ МЕСТО В НАШИХ РЯДАХ. - голос раздавался в голове девушки, а казалось, что кто-то невидимый стоит рядом и произносит их.
- Место?... Стать Тенью? Нет уж, увольте! Никогда! - как только Горислава произнесла эти слова, странный вихрь снова подхватил ее, закружил и лишь вслед раздалось:
- ТЫ СДЕЛАЛА СВОЙ ВЫБОР, ПРОКЛЯТАЯ... ДОКАЖИ, ЧТО ТЫ НЕ ТЕНЬ И ВЕРНЕШЬСЯ В СВОЙ МИР...
"Бред... Я всегда знала, что ненормальная... Черт... Лишь бы с Лерсой все было в порядке... Интересно, что же тогда с моим телом???"

... А в это время в комнате происходили странные вещи - символы, начертанные Буяной на полу, светились темно-лиловым светом, а затем первый ряд стал гаснуть символ за символом, а второй наоборот сменил цвет на алый. Тело ведьмы, лежащее на кровати, походило на мраморную статую, а рука мертвой хваткой держала Акиру за запястье; из рукоятки стилета медленно зазмеилась алая дымка с периодически зажигающимися и гаснущими золотистыми искорками и, словно лента, обвила руки девушек, обжигая и оставляя следы на коже...

Офф: Рановато, ну, твое дело; учти, из-за тебя пришлось ужесточать легенду. Так что в следующем посте не халтурь, плиз, и расписывай все   Оки?

Отредактировано Горислава (2009-12-08 18:53:19)

Дальнейшие действия ритуала имели место в сознании девушек; Вальдемар же сидел на полу у окна и уныло смотрел в потолок. Его не интересовало, что сейчас происходит с ведьмой - он в любом случае не мог ни помочь, не помешать, так что и беспокоиться на этот счет было бессмысленно. То есть, эту мысль пришлось долго вдалбливать в голову, но вампир сумел взять себя в руки и заставил себя хотя бы не показывать, что ему не безразлична судьба ведьмы, которая, кстати, вроде как его ненавидела или что-то вроде того. Самый верный способ отвлечься от переживаний - переключиться на другие переживания, желательно - как можно более мучительные, тогда точно сработает. Это Первый и сделал.
"- Элеогарт! Элеогарт! Да чтоб тебя!!! Ответь!" - Вальдемар тряс за плечи Создателя, который, похоже, пребывал в глубочайшем обмороке. "Элеогарт! Марвэнт! Имрэ! Да очнись же ты... Проклятье... " - Первый взывал к правителю вампиров, но тщетно. Пришлось оставить его в своем кабинете, в надежде, что очнувшись один в незнакомом месте (Создатель никогда раньше не посещал съемную квартиру Вальдемара), он не натворит глупостей. Вальдемар выпрыгнул в окно и помчался за Лораной... Он чуял ее запах, он шел по ее следу, словно гончая. Она бежала очень, очень быстро. Надумает взлететь или телепортироваться - и пиши пропало; но она почему-то продолжала бежать. Догоняет... Еще немного... Дотянуться рукой, схватить, развернуть... Вампир уже представил себе перекошенной яростью лицо жены Создателя, холодный блеск ее бирюзовых глаз, как вдруг в мысли ворвался отчаянный крик о помощи - звала Альма, принцесса Элаона. Ее брат, которого Первый воспитывал как своего младшего брата или приемного сына, умирал, и умирал от руки Валорианы. Она выпила почти всю его кровь... "Мерзавка!" - в бешенстве прокричал Первый, бросая погоню. Он еще успеет ее догнать, а вот Аламара спасать нужно срочно. Телепортация. Холодный ветер в лицо - в Элаоне пасмурно и зябко сегодня. Снова бежать, бежать, мчаться быстрее ветра... Успел. Чудовищные, кровавые и жестокие ритуалы... Чудом спасти принца, не сделав его вампиром; влить в его вены подходящую кровь, кровь его подданных... Да, он спасен. Глубокая ночь... Все успокоилось, затихло. Под холодным дождем Вальдемар бродит по саду... Альма, принцесса, выбегает из дворца в одной ночной сорочке, подбегает к вампиру, повисает на его шее. Она плачет и шепчет слова благодарности. Она счастлива, что брат будет жить. Она несчастна, потому что Вальдемар в упор не замечает ни ее нежных взглядов, ни смущенного румянца, не понимает намеков и обращается с ней, как с сестренкой. Но под таким дождем можно плакать, не скрывая слез, - их все равно не видно... Он снимает сюртук и накидывает его на плечи Альмы, берет девушку на руки и несет во дворец. Ей тепло и уютно, и она уже ничего не боится, хотя совсем недавно ей было так страшно. С ним она как за каменной стеной... Темные коридоры, мягкие шаги по коврам... Мерцание свечей в пустых залах дворца... Только он и она. Они вдвоем, но не вместе... Альма уверена, что Вальдемар не замечает ее знаков внимания; он видит и понимает все, но предпочитает делать вид, что не замечает, чем прямо сказать ей, что на взаимность надежды нет. Он безумно боится причинить ей боль, потому что она ему очень дорога. Но и не причинять ей боли у него тоже не получается. Каждый ее нежный взгляд, печальный вздох, "случайное" прикосновение ранят его, словно отравленные кинжалы; он не может прекратить эту пытку, потому что вынужден оставаться здесь, пока Аламару не полегчает. Мучения продлятся еще три месяца... Потом Вальдемар просто исчезнет, не прощаясь. Он никогда не забудет, как нежно и искренне его любила принцесса; он будет вечно терзать себя за то, что не нашел в своем сердце любви для нее. А потом, спустя несколько десятков лет, на свадьбе Альмы и Ностальгилиуса. короля Эмерада, он отведет ее под венец. К счастью, это счастливый брак по любви... Первый даст имя первенцу венценосной черты - Анлартэ, что означает Подснежник. И будет надеяться, что дочь будет похожа на мать и станет однажды такой же прекрасной принцессой... И Валориану он тоже однажды догонит. И даже сможет заставить отречься от былых притязаний. О, Вальдемара с того времени ждало столько дел.... Большинство из них нашли достойное завершение, но были и неудачи.  Однако, самая большая неудача его была в далеком прошлом. Как он подумал тогда, что хуже уже не будет, так и свершилось: не было для него боли большей, чем предательство невесты, но и радости тоже больше не было... Он переживал за других, помогал, оберегал, защищал, спасал... Вытаскивал с того света Аламара, спасал от несправедливой расправы Лэррана, защищал Изабеллу, помогал Эрнэланрэ не сойти с ума, не позволял Габриэлю реализовать свои попахивающие изысканным безумием замыслы... О себе же он вспоминал редко. По-прежнему, личная его жизнь состояла исключительно из случайных связей; в какой-то момент он дошел до того, что соблазнил свою студентку в Академии Военных Искусств. Друзей тоже не было - Габриэль тогда считал его врагом, а сам Вальдемар и по сей день никого другом не величает. И вот тперь Первый размышлял о том. чего он добился за последние полвека; получалось, что для себя он опять почти ничего не сделал... Он так и не научился жить для себя, ему всегда был необходим кто-то, ради кого он будет сражаться, в прямом или переносном смысле; ему нужен был кто-то, кто был бы рядом. но разве же мог он признать это? Вбив себе в голову, что он непременно должен быть один, Вальдемар все больше и больше закрывался от окружающих, и ничего хорошего этого не сулило...
Вампир продолжал сидеть неподвижно, уставившись в одну точку; кот тоже потерял интерес к происходящему и улегся у его ног. Вальдемару удалось весьма успешно отвлечься от переживаний о будущем Гориславы: он погрузился в омут своего подсознания и знай себе критиковал себя за совершенные промахи. Уж чего-чего, а доводить себя до депрессии путем упорного самокопания и самоедства Первый был мастером, каких поискать надо. Однако. в какой-то момент подсознание заклинило, и совесть очень не кстати выдала мысль:
Какого лешего ты думаешь о себе? Возможно, Буяна погибнет, а может быть, и Акира в опасности! А ты тут разбираешься, кому десятки лет назад не сказал лишнего ласкового слова? Болван! - впрочем, разум возразил, что даже если Вальдемар сейчас начнет от переживаний биться головой об стену, то это никак не повлияет на судьбу ведьмы. Худо-бедно взяв себя в руки, Первый тяжело вздохнул и взял Феликса на руки.
- Только не сдавайся... Вертер сдался с самого начала и потому так мучился. А ты не сдавайся... Не сдавайся никогда! - вопреки здравому смыслу, вампир обращался к Гориславе; его бледные длинные пальцы нервно ерошили шерсть кота. Вальдемар понимал, что за такие слова, если ведьма их услышит, он дождется разве что язвительной насмешки и упрека, мол, как посмел подумать, что я могу сдаться, даже если она на самом деле будет рада этому невольному пожеланию, но промолчать он не мог. Плевать, что она скажет... Он просто снова открылся, сам того не желая, и не мог сейчас скрыть, что переживает за Буяну.

Вместо эпиграфа:
Тот терял -
Тынайдешь,
Тот молчал -
Ты поешь,
Тот задумал такое,
Что не будет покоя
Уже никогда...
(Пикник, "Египтянин")

Все кончилось. Вальдемар скорее почувствовал, чем осознал это: он слишком сейчас был растворен в своих переживаниях. Его бледные пальцы снова сжимали часы, его глаза смотрели на ползущую по циферблату стрелку, но видели совсем, совсем другое...
- Создатель, ты дал мне эти часы, чтобы я никогда не забывал, кто я. Но как же мне забыть, если я совсем не изменяюсь? Да, я ношу маску, которая надежно закрывает мое истинное лицо от любопытных взоров, но под маской лицо мое неизменно... Я смотрю на этот портрет - я словно гляжусь в зеркало. Что изменилось во мне? Я по-прежнему безнадежно наивен, чудовищно доверчив и стремлюсь во всех видеть только лучшие черты. Я по-прежнему поражаюсь подлости и низости, я все еще почему-то верю, что со мной будут обращаться так, как я обращаюсь с другими. Ну почему, почему я к другим со всей душой - а они ко мне в душу в грязных сапогах? Почему за добрые поступки принято плевать в душу? И как привыкнуть к мысли, что если я не способен ударить в спину, то это еще не значит, так не поступят со мной, что на благородство спокойно отвечают низостью, а совесть... Она, похоже, у подобных существ атрофирована полностью. Создатель, я все еще не могу смириться...
Вампир до боли стиснул часы в руке, костяшки его пальцев стали совсем белыми.
- Почему я? Создатель, почему? Как могу я быть воплощением сути нашего мира, его сердцем, когда я полон сомнений, ни во что не верю? Я же не могу найти своего места, я вечно ищу свой путь... Неужели эти поиски и метания и есть суть жизни? Я снова потерялся, снова сбился с пути. Следующий шаг... Я не знаю, каким он будет.
Возможно, этот мысленный монолог продолжался бы еще долго, но размышления Вальдемара были прерваны самым бесцеремонным образом...
...В комнате появился белый силуэт. Сперва туманный и нечеткий, он постепенно становился все более похожим на Вертера. Да, падший ангел с мраморными руками и безумной улыбкой на фарфоровом лице снова был здесь - точнее, его душа.
- Вальдемар, а, что это с тобой? Неужели мне нужно было умереть, чтобы получить возможность увидеть тебя - тебя без маски? Знаешь, а я поблагодарить тебя пришел. За все... - насмешливо-едкий тон сменился на печальный и спокойный.
- Ты заставлял меня жить. Ты знал, что я обречен на жизнь, и не позволял мне существовать - ты заставлял меня жить. И когда ты понял, что силы мои исчерпаны. ты подарил мне смерть - вопреки воле Создателя. Не знаю, какая кара ждет тебя за это, и даже думать об этом не хочу, но я благодарен тебе за это преступление. Теперь мне осталось всего-то пять тысячелетий отслужить Аланору, с которым у меня был контракт... Эти годы пролетят для меня, как один и по сравнению с прошлым покажутся раем на земле. А потом моя душа наконец-то перестанет существовать... Спасибо тебе, Вальдемар. Ты действительно Первый. Нет, не первый созданный... Первый. Просто Первый.  - Вертер поклонился, благодарно улыбаясь. От прежней истеричности не осталось и следа, была лишь усталость от пережитых мучений. Но это уже был покой...
- Вальдемар, здесь Изабелла. И Габриэль. Она пришла, чтобы отомстить тебе... Пожалуйста, береги ее, как и раньше. Я не уверен, что Габриэль сможет справиться с этой задачей так же хорошо... Береги ее... - призрак, казавшийся почти материальным, проплыл по комнате и замер перед Первым. Вертер протянул невесомую, но все еще казавшуюся мраморной руку и хотел было взять Вальдемара за руку, но лишь прохладой повеяло на тонкие пальцы, и очертания призрачной кисти на мгновение утратили четкость.
Первый слушал молча, лишь склонил голову в ответ на слова благодарности. Ему тяжело, но и радостно было видеть Вертера. Когда тот попытался пожать ему руку, Вальдемар мягко и тепло улыбнулся призраку - как никогда не улыбался живому Вертеру...
Затем Второй повернулся к кровати, на которой лежала Горислава.
- Ведьма... Я допустил чудовищную ошибку в своем безумии... Я хотел видеть в тебе другую женщину, но я даже не пытался узнать, кто ты. Я сейчас даже имени твоего вспомнить не могу. Я не прошу прощения, это бессмысленно. Но прошу тебя - живи дальше и будь счастлива, ты ведь сильнее меня... Не сдавайся! - печально улыбнувшись, призрак помахал рукой Буяне.
- Прощайте... Я счастлив... Наконец-то... - с этими словами мрамор вновь стал туманом, а потом и вовсе исчез.
Вальдемар еще несколько мгновений сидел неподвижно, уставившись на циферблат карманных часов в своей ладони... А потом швырнул свое сокровище в стену.
- Прожить столько лет и понять, что я по-прежнему ничего не понимаю... Черт... - вампир тяжело вздохнул.
- Мой новый мир остановил безумный бег серых лиц,
Я и сам остановился.
И стало мне не так-то легко понять, куда делать шаг -
Перелистывать страницы... - чуть слышный шепот, цитата из какой-то песни... И смятение в душе, и сомнения, сомнения, сомнения....

... Путешествие в чужое сознание не отняло на сей раз сил, да и по-другому все было, но оно закономерно - у каждого свой внутренний мир, с поправкой на личные и душевные переживания. У кого-то вересковые пустоши да выжженные равнины с реками лавы, а у кого-то, возможно, цветущий сад или...
Горислава с удивлением оглянулась - она находилась все еще в комнате Лерсы, лишь у окна в кресле сидел какой-то парень, от его надменного  лица так и веяло холодом, а возле кресла. положив голову ему на колени, сидела... Лерса... Но это была не та десятилетняя девочка, которую Буяна звала Мелкой, нет - перед ведьмой была восемнадцатилетняя девушка с копной алых волос и некогда дерзкими синими глазами... Некогда - ибо сейчас в ее глазах была лишь радость, смирение и... Пустота?
Ведьма смотрела на вервольфа и не могла понять причины столь резких перемен; от раздумий ее отвлек довольно приятный, голос, казалось обладатель нарочно растягивает слова, из лени, скуки и банального равнодушия.
- Мы слышим тебя. Что тебе нужно?
Его голос  окатил Гориславу душной сладкой волной и сразу же отпустил, оставив после себя легкий привкус ванили на кончике языка. Ведьма скривилась – она терпеть не могла ваниль.
От сидевшего  перед ней, по видимому,  высокого и сногсшибательно красивого парня  прямо-таки веяло порочной силой, которая заставила мурашки промаршировать туда-сюда по  спине Буяны еще несколько раз. Девушка передернулась от неприятного ощущения, а странные светлые  глаза словно нехотя взглянули на нее. Ощущение было еще то – будто кувалдой по голове ударило. Сила Высшего мага окатила ведьму палящим дыханием огненного ветра, содрав иллюзию маскировки, как шелуху, и ее собственная сила откликнулась, словно разозлившись, вспыхнувшими лиловым огнем символами, некогда "подаренными" ведьме Смертью.
- "Мы"?.. По видимому я должна проникнутся важностью момента и воспылать чувством благоговения? - несмотря на озноб, ведьма ехидно и немного издевательски расхохоталась парню прямо в лицо. - Мания величия на лицо; к чему такие церемонии, если присутствие Акиры не учитывается ни капли? Ведь я права? Вместо моего тела ты занял ее, лишив душу Лерсы воли, не так ли?
Улыбка ведьмы пропала, глаза стали колючими и злыми, меняя цвет с серого на темно-зеленый, а потом резко светлея до цвета чистейшего серебра.
- А ведь я тебя узнала... Это ты ведь не выпускал меня тогда... Из-за тебя я едва не осталась в дебрях моего же собственного сознания... Красиво, ничего не скажешь. Разыграно, как по нотам, Кукловод.
Девушка смотрела на парня, как на полнейшее ничтожество, непроизвольно сжимая кулаки, чтобы не сорваться. . Верховные маги ввиду своего бессмертия маются дурью почти с самого дня падения, так что придумывают разного рода развлечения, дабы не было так скучно. Отсюда вывод – вас поджидает какая-то особо изощренная гадость, от которой вы огребете кучу неприятностей, а маг сядет где-нибудь в удобном кресле с бокалом красного вина тысячелетней выдержки и будет наблюдать бесплатное представление, где нам отводится главная роль. А вот чем это все обернется – никто не знает, даже сам Верховный.
... Поэтому-то он и позволил ей тогда уйти...
Ведьма хмыкнула, пытаясь заглушить чувство тревоги и горечь потери - Лерса сдалась, позволила отнять тело... Нет, не может быть, чтобы это было так просто... Что-то тут не так... Еще и изменения во внешности; Горислава дурой не была, хотя сама  лично была обратного о себе любимой мнения. Понимание  пришло внезапно, словно стилет пронзая сердце болью и тоской.
... Да она же вместо меня... Вместо меня отказалась от воли, он же ее Хозяин...
Девушка уже собралась что-то сказать, как вдруг ее наглым и бесцеремонным образом неведомой силой выдернуло из сознания Лерсы.
- Мне нечему радоваться, разве что, тому, что Вертер обрел покой. А твоя боль мне радости не приносит.... Я ничуть не сомневаюсь, что кому-то и правда похуже моего, да только это слабое утешение. Тебе вот легче станет, если ты узнаешь, что в соседнем мире дети голодают и что о жизни вроде твоей там только мечтать могут? А не легче. Вот и мне не легче, оттого что ты плачешь. Кстати, глупо этого стесняться, плачут все...
Слова Вальдемара... Черт, снова он! Как и тогда, когда его мысли проникли сквозь занавес реальности и помогли перенести боль; а сейчас по-видимому, снова спасли ее - иначе ведьма не выдержала бы и атаковала Хозяина Акиры, наплевав на боль.
Кстати, глупо этого стесняться, плачут все...
Горислава едва сдержала рвущийся из груди слегка истерический издевательский смех. Слова вампира иного и не заслуживали; ну как же он не понимал, что после тех слов о нежити, сказанных так. словно она не заслуживает права на существование, эти слова о слезах - просто издевательство... А может, ведьме просто так казалось, особенно это ощущение могло обострится после "визита" Вертера.
... Не легче... Какое благородство, черт бы тебя побрал! Какого черта ты сейчас такой настоящий, совсем противоположно рассказам Вертера?!?
- Вижу, ты в порядке... Это хорошо. Впрочем, я и не сомневался, что ты справишься... А я совсем потерялся. Глупо, знаю, зато честно...
Ощущения были, словно на нее вылили ведро воды. Из проруби. Как только пар не пошел, интересно? Ведьма во все глаза уставилась на вампира, с трудом удерживая отпадающую челюсть.
... Справится? Потерялся?... Он что, с катушек после убийства Вертера и визита его призрака  съехал?... Это она-то справилась?... Истерику, как Вертер закатала... Не выдержала... И перед кем? - Перед этим вампиром, который женщину, давшую слабину и за человека-то, может, не считает...
- В порядке... Как ты слеп, но я не удивлена - тебе, в принципе, никакого дела быть не должно, ты просто зафиксировал факт; а если я скажу - присмотрись, может все не так как ты думаешь, ты ведь ответишь, что тебе все равно, или просто скажешь, что я неправа. - кривая улыбка, издевка и безграничная усталость в глазах. - Справилась... Как ты думаешь, я справилась, закатав истерику, как обычная девчонка, испугавшаяся черной полосы? Это я справилась, я, узнавшая, что живу из милости, что меня и быть-то не должно?!?... А я-то все думала, ну почему нет мне покоя в этом мире, лишь сплошные потери, смерти, одиночество и вечная зима в душе. А все, оказывалось, так просто объяснить...
Горислава горько рассмеялась, когда она снова посмотрела на Вальдемара, в ее глазах была лишь грусть и пустота; как-то само собой пришло понимание, что вампиру самому сейчас нелегко - иначе он вел бы себя совершенно по-другому, да и глаза... Они не лгали и ведьма лишь грустно хмыкнула, мысленно обращаясь к вампиру, услышать ее слова или нет - его дело, но это ведь не значит, что она промолчит.
... Смешной ты... зачем мне пытаться сделать тебе больно? Если захотеть, можно просто запустить механизм, с твоей склонностью к самокопанию ты сам все доделаешь за того, кто попытается тебя обидеть... - девушка покачала головой так, что челка упала на глаза; ведьма слегка раздраженно подула, отбрасывая ее на прежнее место. - Ты всего лишь стоишь у развилки, просто потерялся... Стоит тебе понять, что выход есть, ты сможешь найти правильный путь в развилке, у которой стоишь... А я... У меня нет ни настоящего, ни будущего... Лишь прошлое... Проще всего сказать, что никому нет до тебя дела, что каждый занят собой... Это действительно правдивые слова, но даже сейчас я думаю, ты сможешь справится... По крайней мере, твое появление, приход в жизнь, создание... Называй как знаешь, смысл один и тот же - тебя ждали, тебя приняли. А мне всю жизнь суждено скитаться, ибо душа моя взята у кого-то в долг, в ответ на мольбу матери; меня нет, я пустое место, Вальдемар... Никто. Я бьюсь как рыба об лед, доказывая обратное, я горда и язвительна - это мое единственное оружие, ибо кроме меня самой защитить меня некому, но я и не прошу защиты. Да, я низко пала, я стала слабой и ною, но никогда я не попрошу защиты, если она не будет дана мне добровольно, что маловероятно и черт с ним. Лучше смерть.
Девушка посмотрела в окно - снег давно прекратился, из-за туч вынырнуло солнце; Горислава протянула руку и ладонью поймала солнечного зайчика, хмурость с лица и горькие складочки у губ разгладились как-то сами по себе; она наконец позволила себе улыбку, улыбку прежней Гориславы, впервые ступившей на землю Ордвиста. Но улыбка держалась недолго, вот солнце пропало, погас солнечный зайчик на ладони ведьмы и в ее серых глазах радость вновь сменилась печалью, а улыбка превратилась в гримасу.
- Даже сейчас, когда я все это говорю, ты так спокоен... А значит, справится со всем сможешь... Ты не будешь сворачивать с пути, распыляясь на истерики, как я... - ведьма рассмеялась и ей действительно было весело: Создатель Единый, она такое ничтожество что даже смеха над ее слезами не заслуживает!
Горислава закрыла глаза, вспомнив старый стих; тогда она не поняла его значения, может и никогда не поймет, но все равно тот гулким эхом раздавался в памяти, а губы произносили слова, несмотря на то, что ведьме было все равно - услышат ее или нет... Хотя... Скорее второе, нежели первое.
Одинокая птица над полем кружит,
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если шкура сера и клыки что ножи,
Не чести меня волком, стремящимся в лес.
Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси-ка сначала меня, как я жил.
Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,
Забывая, каков над землей небосвод.
Там я собственной крови с избытком хлебнул
До чужой лишь потом докатился черед.
Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, чтобы я не сломал,
И цепи, чтобы мой задержала рывок.
Не бывает на свете тропы без конца
И следов, что навеки ушли в темноту.
И еще не бывает, чтоб я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.
Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного - умереть до прыжка,
Не услышав, как лопнет хребет у врага.
Вот бы где-нибудь в доме светил огонек,
Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке…
Я бы спрятал клыки и улегся у ног.
Я б тихонько притронулся к детской щеке.
Я бы верно служил, и хранил, и берег -
Просто так, за любовь - улыбнувшихся мне…
… Но не ждут, и по-прежнему путь одинок,
И охота завыть, вскинув морду к луне.

... Действительно, охота... Даже если ты не оборотень и не волк... Тоска все та же...
... Горислава сидела, наблюдая за редкими снежинками, спускающимися с неба и ей тоже захотелось стать такой же, упасть на землю и тихо растаять...
Но лишь неясная тревога о Лерсе помогала все еще как-то держатся на плаву, хотя шок все еще не отпускал, словно сжимая сердце ведьмы в стальном кулаке...

ОФФ: В посте использовано стихотворение Марии Семёновой из серии книг о Волкодаве.

Отредактировано Горислава (2009-12-28 14:25:44)

... Не легче... Какое благородство, черт бы тебя побрал! Какого черта ты сейчас такой настоящий, совсем противоположно рассказам Вертера?!? - Понимаю, ты верила ему... Но допусти хоть на мгновение возможность того, что Вертер мог и ошибаться... Хотя... Нет, я думаю, тут другое. Он в общем-то понимал меня. Но ведь ненавидел... Вот и говорил то, что считал сообразным своему отношению... Впрочем, какая теперь разница? У тебя есть свои глаза и свое сердце. Прислушайся к ним... Может, я и правда не так уж мерзок? - Вальдемар смотрел на Буяну, мягко улыбаясь. Улыбка получилась печальная, но все же теплая.
Уже вслух он добавил:
- Да, Горислава, ты справилась... Как раз потому, что расплакалась. Ты чувствуешь. ты переживаешь, ты способна плакать. Ты жива! А вот если б тебе все равно было, это было бы поражение... - вампир ласково улыбнулся, но глаза его по-прежнему были грустными, тоска затаилась в их серебристом мерцании и не думала исчезать, - Нет будущего... Есть только прошлое... Нет, не буду повторять это применительно к себе. Хотя это было бы вполне справедливо. Да, действительно, легко сказать, что до тебя никому нет дела. И замкнуться в себе, уйти, спрятаться. Но от себя-то далеко не убежишь... -Первый поднялся и подошел к ведьме; чуть склонив голову на бок, он заглянул ей в глаза.
- Знаешь, мне очень хорошо знакомо, каково это, когда кроме гордости и язвительности нет ничего; мой путь начался именно с этого. Вампир без способностей в городе кровопийц, наивный болван, которого мог обмануть даже ребенок. Это быстро прошло... То есть, изменилась лишь оболочка: маска безразличия и холодности, вечная вежливая улыбка, безупречные, даже слишком церемонные манеры... А сущность осталась прежней. Меня уже не переделать, я слишком цепко держусь за эти свои качества; я поклялся не изменять своим принципам, а в итоге остался наивным болваном. Знаешь, в первые годы я мечтал помогать другим. Потом от этой привычки меня долго и болезненно отучали. А еще я всегда мечтал защищать и беречь кого-то, кого выберу сам, а не кто будет навязан мне свыше. Прости... Вряд ли ты это все хотела услышать. Но мне почему-то хочется говорить это именно сейчас и именно тебе. Наверное, потому. что мне кажется, что ты могла бы понять... - Вальдемар грустно улыбнулся, осторожно протянув руку и дотронувшись кончиками прохладных пальцев до пальцев Буяны. - Можно? Позволишь? - вампир хотел заглянуть в глаза Гориславы, спрашивая позволения взять ее за руку, но они были закрыты. Девушка начала читать стихотворение; вампир не слышал его раньше и весь обратился в слух. Слова врезались в память, слова обжигали и рвали душу на куски. Будучи натурой впечатлительной, склонной к рефлексии и меланхолии, Вальдемар всегда очень близко к сердцу воспринимал музыку стиха; будучи поэтом и мечтателем, он погрузился в иное измерение, царство рифмы. Прочтенное стихотворение произвело на Первого очень сильное впечатление, и еще несколько мгновений он стоял, ошеломленный, не в силах вымолвить ни слова; забывшись, он не заметил, как его пальцы оплели запястье Буяны, скользнули по ладони и переплелись с ее пальцами.
-Вот бы где-нибудь в доме светил огонек,
Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке… - невольно повторил он, склонив голову. Да, это было больно.. Скрыть? А зачем... Маску надевать не хотелось.
Возможно, Вальдемар еще долго плавал бы по просторам нахлынувшего моря меланхолии, да только не позволили: акира вдруг встала, засобиралась, сломала и выбросила подарок Буяны... Да и ушла. Вампир не сдержал недоумевающего взгляда, но тут же взял себя в руки: если он так удивлен, то что же чувствует Горислава? Вальдемару не хотелось, чтобы девушка чувствовала себя бесконечно одинокой, он знал, насколько это страшно и холодно, как замерзает все внутри от длительного одиночества. Он не знал, что он мог сделать для нее, единственное, что пришло в голову - обнять, закрыть собой, согреть хотя бы теплом своих объятий, если не души... И он обнял. Мягко, осторожно, тепло и уютно. Прижал к своей груди, провел рукой по мягкому шелку волос.